04.05.2000
Очередной номер "Континента" вышел необычным. Точнее, он необычен по сравнению с тем стереотипом "Континента", который успел сложиться в последние годы. А с прежним "Континентом" он как раз, может быть, и схож - номер выпущен при финансовом содействии посольства США, так что "Континент" вышел соответственно американский - в том смысле, что ПМЖ у всех сплошь авторов, за исключением Михаила Кураева да Якова Кротова, американское же.
28.04.2000
Ура, свершилось - любимец публики Борис Акунин вышел-таки из-под теплого крыла зам. главного редактора журнала "Иностранная литература" Григория Чхартишвили в самостоятельную журнальную жизнь. "Новый мир" в # 4 поместил акунинскую "Чайку", "комедию в двух действиях", этакую резвую игру карандаша на полях чеховской пьесы.
18.04.2000
Вокруг этой темы Тарковский ходит давно, словно примериваясь, словно все не до конца попадая в нужную точку. И "Девять писем" в прошлогодней "Москве", и "Лерочка" в прошлогоднем же "Нашем современнике", и старый рассказ "Ветер", похоже, об одном и том же - о чем и нынешняя повесть "Шыштындыр". О чем? О том, как не сложилось. Между мужчиной и женщиной - мужчиной, который сначала любит охоту и тайгу, а потом уже женщину, и женщиной, которая любит мужчину, но, видимо, не настолько, чтобы полюбить еще и тайгу и охоту.
14.04.2000
Книгу "Хуррамабад" Андрей Волос печатал по журналам несколько лет, выдавая главы за самостоятельные рассказы - и даже однажды за целую повесть. Собранные в одну папку, они образовали роман, получивший (в рукописи) премию Антибукер 1998 года. И вот наконец эйдос "Хуррамабада" (после долгих мытарств) материализовался - в издательстве Независимая Газета премированная папка превратилась-таки в настоящую книгу.
06.04.2000
Есть, говорят, какое-то особенное русское смирение. По сравнению со смирением какого-нибудь таджикского Рахматулло, тем паче какой-нибудь Халимы, это не смирение - бунт. Они ведь не то что спорить, возразить не умеют. Да что возразить. У них и мысли какие-то смирные, так только, вокруг себя, - зато они обладают какой-то удивительной безропотной гармонией с окружающим миром, сродни гармонии травы, которая, топчи не топчи, растет себе, сколько природа позволит.
06.04.2000
Есть, говорят, какое-то особенное русское смирение. По сравнению со смирением какого-нибудь таджикского Рахматулло, тем паче какой-нибудь Халимы, это не смирение - бунт. Они ведь не то что спорить, возразить не умеют. Да что возразить. У них и мысли какие-то смирные, так только, вокруг себя, - зато они обладают какой-то удивительной безропотной гармонией с окружающим миром, сродни гармонии травы, которая, топчи не топчи, растет себе, сколько природа позволит.
31.03.2000
Единственным героем "Близнеца" (от имени которого ведется повествование) является некий дух, который хаотично воплощается в разных людей, а также животных и даже в вовсе неодушевленные предметы. Воплотившись, он начинает выступать и от их лица (в том числе и предметов), отчего закрадывается сильное подозрение, что литературным учителем Анатолия Кима был незабвенный Степан Трофимович, однажды сочинивший, осмелюсь напомнить, некую поэму, более всего напоминающую вторую часть "Фауста", где в очередь выступали какие-то хоры, в том числе и "душ, еще не живших, но которым очень бы хотелось пожить", затем насекомые, "потом является черепаха с какими-то латинскими сакраментальными словами, и даже... пропел о чем-то один минерал". Все, однако, подано в самом высшем смысле...
11.03.2000
Повесть Валерия Залотухи "Последний коммунист" ("Новый мир" # 1, 2) выдает киношное прошлое автора, написавшего, прежде чем взяться за прозу, кучу сценариев. "Последний коммунист" во многом построен по законам кино, которые сейчас, кажется, почти целиком определяют "технику" восприятия - быстрая смена "кадров", короткая фраза, минимум эпитетов, к тому же самых простых, называющих наглядные качества предмета: "красная куртка", "грязные ногти", "милицейский "уазик".
