Фрегат «Адмирал Головко» вышел в Атлантику
ФРГ блокирует поставки военных самолетов в Турцию из-за ситуации вокруг Имамоглу — СМИ
Николя де Ривьер: "Разрешение российско-украинского конфликта откроет новую главу в отношениях Парижа и Москвы"
Константин Ремчуков. По оценке ВТО, в результате тарифной войны товарооборот между США и Китаем может снизиться на 80%
Сделка по недрам не связана с процессом мирного урегулирования на Украине — Госдеп
Израиль не исключает удар по ядерным объектам Ирана в ближайшие месяцы — Reuters
Великобритания может увеличить свое военное присутствие в Арктике — FT
В московские колледжи поступят все желающие
Почему власти не рады «мамам в 16»
Борьба между трампистами и глобалистами ожесточится
Поэтом можешь ты не стать
Ирине Хакамаде - 70
ВСУ продемонстрировали боевой лазер "Тризуб"
Папе Франциску нашли французского преемника
Знание свидетеля событий
ММКФ отправит зрителей на Алтай, в тайгу и на другую планету
Сказку «Дюймовочка» с Юлией Рутберг представят к 220-летию Андерсена
Пианист Юрий Фаворин – о своей новой программе «Краски и звуки»
Балетную премьеру "Две Анны" показали в Москве
Юлия Де-Клерк: "Через музыку в музее ты воспитываешь публику, и потом она становится твоей"
Москвичи увидят новую жизнь отреставрированных памятников архитектуры
Чемпионка мира Цзюй Вэньцзюнь отстояла свое высокое звание
Праздничный телеэфир: что посмотреть на Пасху
Господство голых цифр
02.02.2006
Мы называем героями тех, кто совершает подвиги. Если это верно для жизни – то почему не должно быть верно для литературы? А если это перестает быть верным для литературы, то не исчезает ли герой сначала из общественного сознания, а вслед за тем из действительности? Не привыкаем ли мы к тому, что «героем» может стать любое ничтожество – лишь бы его регулярно показывали по телевизору? А литературный герой – ничтожество, про которое пишут в книгах┘
Про что книжка, станет ясно потом. Сначала главное: Надежде Муравьевой удался тот самый подвиг, который мы преждевременно приписывали Борису Акунину: она сплавила воедино авантюрно-исторический роман, «высокую прозу», и политический детектив. Итого пять.
12.01.2006
Хорошая новость для всех радетелей за русскую литературу. Необъявленная война за выживание наконец объявлена. Где и кем? Повсеместно и многими. Чертоликим телеведущим, желающим нам с экрана вместо счастья "побольше денег" - и не когда-нибудь, а именно в Новый год, когда душа по-детски доверчива. Безвестным пользователем интернета, озабоченно вопрошающим, "где достать последнюю книжку Оксаны Робски".
В какой "век литературы" мы живем? В бронзовый, медный, железный? Забавно, что статья критика Максима Антоновича, в которой, кажется, впервые было употреблено выражение "золотой век русской литературы", называлась с привычным для нас сегодняшних пессимизмом - "Литературный кризис". Еще забавнее, что появилась она всего за два года до "Преступления и наказания". Антонович "не дотерпел".
Талантливая, плодовитая, читаемая и даже экранизируемая Людмила Улицкая могла бы претендовать на звание "народной" писательницы, если бы не одно "но" - ей самой это не нужно. Улицкая не любит "простых людей". Причем не любит не просто так, а с умыслом.
22.12.2005
Первая книга Олега Зайончковского "Сергеев и городок" привлекла к себе внимание именно тем, что ничьего терпения не испытывала. Она живописала городок - "где утомленному есть сердцу уголок". Тот самый легендарный Урюпинск, в который хочется махнуть, бросив все. Где не смотрят телевизор, не жрут водку и не гоняются друг за другом с топорами. Хотя во время одной из встреч с читателями Олег признался, что свой "городок" он во многом выдумал. "А как же писательская честность?" - спросит кто-нибудь. А так.
