Ольга Каменчук Спустя год после завершения президентского мандата Владимира Путина 80% россиян считают, что под его руководством страна двигалась скорее в правильном направлении. Ни один из российских и советских правителей XX века и близко не приближается к такой отметке. В два раза меньше (41%) тех, кто считает правильным направление движения во времена Брежнева, по трети дают аналогичные оценки Ленину, Сталину и Хрущеву (соответственно 33, 31 и 29%). И напротив, только 17% позитивно оценивают развитие страны при Горбачеве и Ельцине, тогда как 63–64% считают их курсы неверными. Как видим, полярными оценками наше общество наделяет двух непосредственных предшественников Путина; уже в случае с Брежневым краски более смазаны и тусклы, а все, что было до него, просматривается еще менее четко. Чем более отдален рассматриваемый исторический отрезок, тем равнодушнее люди к его лидерам и их завоеваниям.
Десятилетие, предшествовавшее «тучным» двухтысячным, характеризовалось революционными и довольно хаотическими изменениями. Смена идеологий, символов, политических и экономических ориентиров прокатилась по поколениям и юных и зрелых россиян мощнейшим катком, ломающим старые стереотипы, модели поведения, жизненные стратегии. На смену им пришли новые, иногда пугающие и отталкивающие, иногда – яркие и притягательные. К 2000 году страна дошла с 57% падением ВВП (в отношении к 1989 года), взрывами жилых домов, расползающимся на республики и области политико-географическим названием «Российская Федерация», стремительно сокращающимся населением. Финансовый коллапс 1998 года довершил картину победным опустошительным шествием по доходам и накоплениям рядовых россиян. Стране нужен был герой-спаситель. Она ждала его, заготовив гигантский запас надежд и ожиданий.
Общество 1999 года – это общество растерянное и потерянное: половина россиян (49%) боялась резких метаний, считала, что необходимо «действовать более осторожно, осмотрительно», но другая (42%) хотела «более быстрых, решительных изменений» (9% – затруднились дать ответ). Тогда же, решая, «что сейчас важнее для России?», 75% опрошенных выбирали «порядок, даже если для его достижения придется пойти на некоторые жертвы», и только 13% оставались верными провозглашенным в турбулентный период ценностям демократии. Отчасти такое быстрое разочарование в героях и их идеалах объясняется революционностью, масштабом перемен, выпавших на долю государства и его граждан. Так или иначе, но в условиях свободы выбора люди склонились именно к тому, что им предлагал незнакомый, но внушающий надежду лидер.
Общество, стремящееся скорее к успокоению, чем к новым переменам, ставило определенные задачи перед новым лидером. В такой ситуации глава не мог не оказаться в ножницах конфликтующих необходимостей, описанных американскими социологами на примере так называемых новых государств Юго-Восточной Азии и Балкан. С одной стороны, нельзя было забывать о старых элитах и их интересах (необходимость традиционализации), а с другой – нельзя было отказываться от реформирования, на волне которой смена режима и возможна (независимо от того, был ли выбран «мягкий» или «жесткий» сценарий), то есть модернизационная необходимость. Более того, новые лица и программы всегда требуют своих хрустальных мостов – «утопической необходимости».
Первую и вторую дилеммы удалось решить – в популярном сознании новый премьер-министр (а затем президент) одновременно был и старым, и новым человеком. В 1999 году ВЦИОМ спрашивал россиян: «К какой политической команде, на ваш взгляд, принадлежит Владимир Путин?» Треть россиян (35%) отнесли нового лидера к «команде Кремля», примерно столько же (29%) посчитали, что он «не принадлежит ни к какой команде», 21% опрошенных затруднились отнести второго президента России к какой-либо из групп. А к настоящему моменту к «ельцинским выдвиженцам» люди Путина и вовсе не относят. Решение третьей дилеммы вызвало еще меньшее затруднение – так как любое социально-экономическое улучшение могло сыграть роль молочных рек и кисельных берегов – столь катастрофическим было положение практически во всех сферах жизни государства ко времени появления нового главы государства.
Целый ряд острых проблем (от проваливающегося ВВП до разваливающейся страны) Путину удалось решить. Существенно оздоровилась и социально-психологическая атмосфера в стране. С начала 2000-х годов ВЦИОМ фиксирует поступательный рост всех основных показателей социальных настроений граждан нашей страны (социальный оптимизм, оценка экономической и политической ситуации в стране и проч.). Единственное более или менее существенное проседание этих индексов пришлось на начало 2005 года, отмеченное монетизацией льгот.
Не случайно сейчас подавляющее большинство россиян столь позитивно оценивают итоги правления Владимира Путина на посту президента России. Приведет ли мировой кризис к повороту в восприятии обществом Путина и его заслуг перед Россией? Если да, то скорее это будет ностальгия по созданному им новому «золотому веку», чем разочарование в оставшейся позади «путинской стабильности».
|
Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность президента России? | ||||
|
Февраль 2001 |
Февраль 2005 |
Февраль 2008 |
22–23 августа 2009 | |
|
Одобряю |
69 |
73 |
83 |
79 |
|
Не одобряю |
22 |
21 |
9 |
12 |
|
Затрудняюсь ответить |
9 |
6 |
8 |
9 |
Репрезентативная выборка: 1600 человек в 42 регионах в 140 населенных пунктах
═
Читайте также:
Дарья Гармоненко