Игорь Субботин
Эрдоган убежден, что Турция добилась результатов в диалоге с сирийским руководством. Фото с сайта www.tccb.gov.tr
Готовность турецкого руководства подключить к переговорам о восстановлении отношений с Сирией одного из ее важнейших союзников – Тегеран – ответ на сообщения о недовольстве иранцев тем, что их вытесняют на обочину дипломатического процесса. Однако, несмотря на позитивные сигналы президента Реджепа Тайипа Эрдогана, полностью верить его риторике на фоне приближающихся всеобщих выборов не стоит, говорят эксперты. По их оценкам, между Анкарой и Тегераном слишком много разногласий.
О том, что Тегеран как посредник может присоединиться к диалогу о нормализации отношений между Анкарой и Дамаском, Эрдоган заявил на выступлении в городе Биледжик. «Мы предложили провести трехсторонние контакты, посмотреть, что получится: то есть Россия, Турция и Сирия. Да и Иран мы можем тоже добавить. Пусть приходит, участвует», – допустил президент республики. По его словам, эти переговоры сосредоточены на том, чтобы «принести спокойствие» на Ближний Восток. «Пусть этот регион перестанет жить с теми проблемами, которые в нем есть сейчас. И да, мы добились результатов (в диалоге с сирийским руководством. – «НГ»), добиваемся их и будем их получать и далее», – обратил внимание Эрдоган.
Несмотря на то что в первой половине января иранский МИД поприветствовал запущенный между Анкарой и Дамаском осторожный процесс восстановления разорванных более 10 лет назад отношений, на полуофициальном уровне голоса чиновников Исламской Республики звучали менее позитивно. Так, представители иранского политического истеблишмента, на которых ссылается издание «Аль-Кудс аль-Араби», выражали опасения в связи с тем, что вырисовывающаяся формула постконфликтного будущего Сирии предполагает исключение Тегерана, несмотря на то что он является неотъемлемой частью переговорной платформы Астанинский формат (Москва, Анкара и Тегеран) по сирийскому вопросу.
Отчасти именно этим недовольством некоторые западные и арабские издания объясняли то, что власти Ирана в эти месяцы отказали президенту Сирии Башару Асаду в предоставлении своей нефти на льготных условиях. Как рассказывали источники Wall Street Journal, официальному Дамаску объяснили, что теперь он должен платить за топливо по рыночным ценам. Более того, по данным издания, от сирийского руководства иранцы якобы потребовали аванс.
Как рассказал «НГ» научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, старший преподаватель Высшей школы экономики (ВШЭ) Григорий Лукьянов, есть существенная разница между ролью Тегерана в переговорном процессе и тем, какое значение он имеет в дискурсе президента Турции. «Происходящее сегодня в Иране и вокруг Ирана дает возможность Эрдогану инструментализировать сирийский вопрос в рамках его собственной дискуссии и с европейцами, и с американцами, – отметил эксперт. – Особенно в преддверии выборов весной этого года Эрдогану необходимо максимально заострить повестку, чтобы выбить для себя комплексные уступки по широкому списку проблем».
Сирийское досье, по словам аналитика, укладывается в эту логику. «Эрдоган играет на горячей повестке, максимально провоцируя своих оппонентов в Европе и США, а такая постановка вопроса отдаляет его от комментирования реального хода урегулирования в Сирии, – обратил внимание Лукьянов. – У Ирана и Турции есть объективные разногласия, которые мешали им выстраивать двусторонний переговорный процесс по Сирии на протяжении всех этих лет. Эти конфликтные факторы никуда не исчезли за последние годы». По словам собеседника «НГ», такие противоречия нельзя нивелировать в одночасье, поэтому скорее всего в нынешних условиях Эрдоган не ориентирован на скорейшее разрешение сирийского конфликта.
Разногласия Анкары и Тегерана, по словам эксперта, касаются принципиальных вопросов о характере и траектории дальнейшего политического урегулирования в Сирии. «Несмотря на декларируемую официальной Анкарой готовность к изменению парадигмы отношений с официальным Дамаском и даже допущения возможности встречи Асада и Эрдогана, Турция в первую очередь руководствуется собственными интересами возвращения сирийских беженцев при гарантии их безопасности и недискриминации, а также разрешения актуальных для нее вопросов деятельности Рабочей партии Курдистана на сирийской территории», – пояснил Лукьянов. По его словам, несмотря на подвижки по последнему вопросу, рисков остается все равно очень много.
Как пояснил «НГ», в свою очередь, независимый сирийский эксперт Таха Абдулвахед, сейчас власти Ирана меньше всего заинтересованы в восстановлении официальных отношений между Дамаском и другими странами. «Это происходит по одной простой причине: если такой сценарий реализуется и начнется финансирование проектов восстановления Сирии в то время, когда сам Иран находится под санкциями, иранцам будет сложно получить свой кусочек сирийского пирога», – пояснил собеседник «НГ». По его словам, сценарий «оттепели» чреват для Тегерана потерей влияния, которое он пытался углубить на этой арене длительное время, всесторонне поддерживая президентский дворец в Дамаске.
Абдулвахед напомнил, что Турция остается членом НАТО, где у нее есть определенные обязательства, в то время как Иран находится в конфронтации с условным Западом. «Нормализация отношений между Анкарой и Дамаском будет означать появление в Сирии игрока более сильного, чем Иран, потому что Турция не подвергается никаким санкциям, и у нее полная свобода экономических действий, – отмечает эксперт. – Анкара может просто перетянуть страну под свою опеку через реальные экономические проекты. При этом существует вероятность, что турки захотят от Асада реального включения в сирийское урегулирование и предоставления для оппозиции шанса быть у власти. Это не отвечает интересам Ирана – ему необходим слабый Асад».
В то же время, по словам собеседника «НГ», Иран не может не раздражать тот факт, что Турция предпочитает договариваться по Сирии в первую очередь с Россией. Это говорит о том, что турки либо не рассматривают Тегеран как важного игрока в этих делах, либо просто не хотят, чтобы он стал таким, подытожил Абдулвахед.
