Игорь Субботин
Спецпредставитель ООН по Сирии Гейр Педерсен считает, что пока и сторонниками нынешнего правительства, и сторонниками асадовского режима управляет «ощущение обиды». Фото Reuters
Сирия пережила очередной всплеск насилия на конфессиональной почве. В городе Хомс, который формально находится под контролем сирийского переходного правительства, за несколько дней были убиты как минимум 14 представителей алавитской общины – конфессионального меньшинства, выходцем из которого является покинувший страну президент Башар Асад.
По данным эмиратского издания The National, резня произошла после того, как в отдельные кварталы города попытались ворваться представители одного из суннитских кланов. Силы безопасности временного правительства не смогли остановить нападавших. В социальных сетях распространились ролики, на которых запечатлено, как вооруженные люди маршируют по районам Хомса, где проживают алавиты, и скандируют: «Хомс – для суннитов».
Правозащитные мониторинговые организации фиксируют, что в городе наблюдается «рост убийств и нарушений на фоне хаоса в сфере безопасности и отсутствия ответственности».
На последние события успел отреагировать даже беглый алавитский бизнесмен Рами Махлуф – кузен Башара Асада, который в последние годы находился со своим братом в постоянном конфликте. Махлуф заявил, что переходное правительство Сирии не смогло защитить меньшинства «от резни, убийств, похищений и порабощения». В связи с этим бизнесмен выступил с утверждением, что его сторонники «сформировали 15 дивизий, насчитывающих около 150 тыс. элитных бойцов, а также резервные силы такого же размера». «Мы – народ, с которым несправедливо обращались при прежнем режиме и которого захотел истребить новый режим. Мы имеем право защищать себя от любого, кто придет, чтобы истребить нас», – добавил он.
О военных и финансовых возможностях брата бывшего президента известно крайне мало, однако его заявление продолжает череду милитаристских выступлений представителей предыдущей элиты, которые сейчас призывают алавитов взять в руки оружие, чтобы защитить себя от сил нового правительства – де-факто бывших членов радикальных исламистских группировок.
Призывы к сопротивлению начали звучать со стороны бывшего истеблишмента все чаще после того, как в начале марта прибрежные районы Сирии, плотно населенные алавитами, потрясли массовые убийства на конфессиональной почве. На тот момент формирования переходного правительства вошли в ряд населенных пунктов, чтобы, по официально выдвинутой версии, нейтрализовать остатки предыдущего режима. Однако сторонники правительства слишком увлеклись: они пошли на неизбирательные внесудебные расправы в отношении алавитов, которых до сих пор считают основной социальной базой предыдущего правительства.
Несмотря на то что с начала марта Дамаск сформировал специальный комитет для того, чтобы расследовать эпизоды с конфессиональным насилием на побережье, он тем не менее регулярно пытался преуменьшить масштабы расправ, заявляя, что убийства носят исключительно эпизодический характер. В недавно вышедшем интервью изданию The New York Times президент переходного периода Сирии Ахмед аш-Шараа заверил, что его правительство привержено поддержанию мира в прибрежных провинциях и намерено привлечь к ответственности всех, кто виновен в насилии, вне зависимости от их этнической или религиозной принадлежности.
Однако Дамаску крайне трудно закамуфлировать то, что после краха асадовского правительства 8 декабря 2024 года в республике сохраняется и углубляется серьезная социальная напряженность, которая находит выражение в немотивированном насилии, а центральные власти пока не обладают достаточной возможностью контролировать свои силы безопасности, которым, по всей видимости, понравилось пользоваться своим доминирующим положением при новой власти.
При этом руководство страны во главе с аш-Шараа пытается добиться от западных стран снятия комплексных санкций, введенных еще во времена Асада, и вернуть под общенациональную юрисдикцию автономные регионы Сирии, которые за время затяжного гражданского конфликта успели обрасти своими органами самоуправления. Ожидаемо, что им не удается ни того, ни другого. Даже курдские формирования, в марте официально выразившие готовность пойти на соглашение с Дамаском и перевести свои отряды под его военный контроль, в последние недели вернулись к своим требованиям о необходимости федерализовать Сирию, чтобы, как деликатно говорят курдские командиры, сохранить культурную специфику каждого региона страны.
Переходное правительство Сирии с 8 декабря 2024 года неоднократно делало акцент на том, что оно будет проводить качественно другую политику, нежели асадовский режим. Но резня на этноконфессиональной почве, которая все еще происходит в разных точках страны вопреки обещаниям аш-Шараа разобраться, пока свидетельствует об обратном. Ключевое отличие от прежней эпохи в том, что доминирующее положение сейчас занимают выходцы из радикальных суннитских сил, которые при Асаде были костяком оппозиции.
Выступая на днях в Совете Безопасности ООН, спецпредставитель ООН по Сирии Гейр Педерсен заметил, что пока и сторонниками нынешнего правительства, и сторонниками асадовского режима управляет «ощущение обиды». Дипломат описал это как «глубоко укоренившееся чувство исключения из политического процесса и государственного сектора, с одной стороны», а также как «глубокую обиду на людей, связанных с бывшим режимом, – с другой». «Временная власть должна гарантировать, что все сегменты сирийского общества не только защищены, но и чувствуют себя полноправными участниками политической жизни и государственных структур, в том числе с точки зрения безопасности», – рассудил Педерсен.
Спецпредставитель добавил, что успокоить сирийское общество может только верховенство закона и так называемое «правосудие переходного периода» – концепция привлечения к ответственности деятелей предыдущего режима.
Но, как кажется, пока в Сирии слово «правосудие» каждый трактует по-своему.
