Игорь Субботин
Фото REUTERS
В первой половине января члены Совета Безопасности (СБ) ООН снова столкнутся с проблемой продления механизма трансграничной помощи Сирии. Нынешний международный мандат, который дает возможность транспортировать через контрольно-пропускной пункт (КПП) «Баб аль-Хава» на границе с Турцией гуманитарные грузы преимущественно в мятежные районы, действует до 10 января. Российские официальные лица в необходимости пролонгации этой инициативы сомневаются, считая, что ее формат дискриминирует территории, находящиеся под контролем центрального правительства.
К продлению механизма призывают Турция, западные страны, а также международные гуманитарные организации. «Трансграничная кампания зарекомендовала себя как надежный канал гуманитарной помощи для миллионов людей на северо-западе Сирии, – заявил постоянный представитель Турции при ООН Феридун Синирлиоглу. – Эта инициатива выходит за рамки физической помощи и также включает в себя необходимую поддержку в сфере образования, безопасности и здравоохранения». Дипломат особо подчеркнул, что в призывах к пролонгации механизма трансграничной помощи нет признаков «скрытой повестки дня». «Цель – не что иное, как спасение жизней тех, кто рассчитывает на эту помощь», – пояснил Синирлиоглу.
От функционирования «Баб аль-Хавы» зависят главным образом районы, подконтрольные мятежникам и относящиеся к зоне ответственности Турции. Изначально предоставление международного мандата на снабжение неподконтрольных центральному правительству территорий Сирии было согласовано постоянными членами СБ ООН в 2014 году. Тогда гуманитарным организациям дали возможность использовать такие пограничные переходы, как «Баб аль-Салам» (сирийско-турецкая граница), «Баб аль-Хава», «Аль-Ярубия» (сирийско-иракская граница) и «Аль-Рамата» (рядом с Иорданией). Но по мере возвращения территорий под контроль официального Дамаска число обладающих ооновским мандатом КПП постепенно сокращалось.
На днях постоянный представитель России при ООН Василий Небензя, выступая на одном из заседаний СБ, обратил внимание на то, что на аргументы о безальтернативности ооновского механизма «тратится гораздо больше усилий, чем на организацию поставок через линию соприкосновения». «Складывающаяся в Сирии гуманитарная ситуация, надо сказать честно, задает не самый благоприятный контекст для дискуссий о продлении трансграничного гуманитарного механизма, – заявил он. – И дело не в том, что мы против помощи простым сирийцам, как это будут пытаться представить сегодня некоторые делегации. Мы за то, чтобы мировое сообщество помогло всем сирийцам без какой-либо дискриминации и делало бы это искренне, без политизации».
Небензя отметил, что представители ооновских агентств вместе с западными донорами «ходят по кругу, жонглируют цифрами, включая по теме раннего восстановления». «Даже эти «отвлекающие маневры» не могут скрыть тот очевидный факт, что в реализации проектов по раннему восстановлению в Сирии по-прежнему отмечаются необъяснимые и ничем не оправдываемые географические перекосы, – заметил постпред. – Половина из донорских средств направляется в Идлиб (турецкий протекторат. – «НГ»), около 15% – в Заевфратье (контролируемая курдскими формированиями зона. – «НГ») и только 35% приходится на подконтрольные Дамаску территории, где проживает большая часть населения».
В разговоре с «НГ» эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Кирилл Семенов выразил уверенность, что все стороны сирийского урегулирования заинтересованы использовать ооновский алгоритм. «Закрытие механизма трансграничной помощи ставит всех в неудобное положение, потому что беженцы в Идлибе оказываются фактически ее лишены, – заметил аналитик. – Это касается прежде всего Запада, в интересах которого эту помощь продолжать, чтобы демонстрировать так или иначе готовность поддерживать лагеря беженцев через механизмы ООН. При этом для России здесь важен другой аспект. По сути, сейчас выполняется только одна часть этой сделки, которая касается трансграничной помощи для беженцев, но фактически из сделки исключена программа раннего восстановления для тех территорий, которые находятся под контролем правительства Сирии».
По словам собеседника «НГ», соответствующие программы блокируются американскими представителями, потому что, по их мнению, они подпадают под санкции. «Кроме того, они не могут точно определить на Западе, как проводить раннее восстановление, чтобы это каким-либо образом не влияло на укрепление позиций сирийского режима, – пояснил Семенов. – Восстановление водопроводов и газопроводов может трактоваться как поддержка Дамаска. Поэтому в действительности программа раннего восстановления заблокирована». В связи с этим, по словам эксперта, есть перспектива того, что российская сторона откажется продлевать соглашение о трансграничной помощи: изначально, когда по нему принималось решение, ситуация увязывалась с программами раннего восстановления Сирии. Об этом часто умалчивают, подчеркивает Семенов.
«Несмотря на то что мы видим определенные подвижки со стороны ЕС для режима Асада и, наверное, можно найти какой-то компромисс, пока остается неясным, насколько подвижки Евросоюза в отношении программ раннего восстановления в итоге заставят Москву пересмотреть свою позицию», – заметил собеседник «НГ». По его словам, у Турции, на границе с которой функционирует «Баб аль-Хава», безусловно, есть собственные гуманитарные инициативы – в сфере строительства, здравоохранения и инвестиций. «Поэтому, конечно, есть альтернативные программы. Не все завязано на помощи ООН, но тем не менее это все равно остается важным элементом», – резюмировал Семенов.
