Равиль Мустафин
Далеко не все арабские страны представлены на саммите своими лидерами. Фото Reuters
Во вторник в Алжире начал работу 31-й саммит Лиги арабских государств (ЛАГ). Это первая с 2019 года встреча арабских лидеров из-за пандемии. А также первое мероприятие высшего уровня после того, как ряд арабских стран нормализовали отношения с Израилем, хотя почти все предыдущие саммиты ЛАГ были в первую очередь посвящены поддержке «палестинского дела» и осуждению еврейского государства. Кроме того, начало форума совпало с алжирским национальным праздником – 68-й годовщиной начала войны за независимость (1954–1962), в результате которой на карте мира появилось новое свободное государство.
При подготовке к саммиту алжирские власти заявляли о желании видеть у себя «все без исключения арабские страны», а сама встреча должна была стать «всеобъемлющей и инклюзивной», что позволило бы «межарабским отношениям вернуться в нормальное русло». На открытии подготовительных мероприятий генеральный секретарь ЛАГ Абу аль-Гейт призвал участников встречи к серьезным усилиям по прекращению кровопролития и политических кризисов прежде всего в таких странах, как Сирия и Ливия. Саммит, по словам дипломата, является важнейшим механизмом совместных арабских действий, поскольку «он устанавливает нормативно-правовую базу, формирует видение и определяет стратегические цели».
Своим присутствием саммит ЛАГ почтил президент Сенегала, глава Африканского союза Маки Саль. А вот генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш отложил приезд минимум на день из-за ситуации с приостановкой Россией своего участия в «зерновой сделке». Не приехали в Алжир и некоторые руководители арабских государств. Отсутствуют главы Бахрейна, Иордании, Кувейта, Ливана, ОАЭ, Омана. Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Сальман объяснил свое отсутствие «ушной инфекцией». Король Марокко Мухаммед VI вместо себя отправил на саммит главу МИДа Насера Буриту.
По мнению проживающего в Женеве арабского аналитика Хусни Абади, причина в том, что перед организаторами саммита стоит сложнейшая задача добиться консенсуса даже не столько в решении сложнейших проблем, стоящих на повестке дня, сколько в поиске устраивающих всех формулировок для окончательной резолюции, которая должна быть принята единогласно. Задача трудная, поскольку хозяева саммита позиционируют его как мероприятие объединяющее, в то время как у каждого государства имеются собственные интересы и своя повестка.
В этом плане саммит можно считать почти идеальным зеркалом внешней политики арабского мира. Правда, при этом алжирскому президенту Абдельмаджиду Теббуну, с одной стороны, буквально приходится прокладывать путь между Сциллой и Харибдой в поисках устраивающих, если не всех, то хотя бы большинство участников саммита решений. А с другой – использовать в качестве удачных пиар-ходов возникающие комбинации. Например, свой вклад в достижение договоренностей о примирении между различными соперничающими палестинскими группировками, прежде всего между ФАТХ и ХАМАС. Не беда, что о достигнутых в октябре договоренностях между ними могут скоро забыть. Главное в том, что Алжир демонстрирует переход в решительное дипломатическое наступление на региональном, африканском и арабском направлениях на фоне растущего значения Алжира в качестве экспортера газа.
Намного сложнее будет найти соломоново решение в вопросах о нормализации отношений многих арабских стран с Израилем. Третьей после Египта и Иордании страной, установившей дипотношения с еврейским государством, стали ОАЭ. Их примеру последовали Марокко, Бахрейн, а затем Судан. Понятно, что эти страны не хотели бы стать предметом обсуждения, а то и осуждения на саммите, особенно на фоне поддержки палестинцев. Кроме того, мир с Израилем значительно осложняет и без того непростые отношения Марокко с Алжиром, окончательно испорченные спором о Западной Сахаре. На нее при поддержке США претендует Марокко, несмотря на известную резолюцию ООН, признающую бывшую испанскую колонию «несамоуправляющейся территорией». А летом 2021 года эти страны вообще разорвали дипломатические отношения. Вот и ответ на вопрос, почему главы некоторых стран отсутствуют на саммите.
Придется поломать голову и над тем, какие формулировки найти для осуждения турецкого и иранского вмешательства во внутренние дела Ливии и Сирии. О том, чтобы осудить вмешательство в йеменские дела саудовцев или эмиратцев, речь скорее всего вообще не пойдет, чтобы не ставить под угрозу работу саммита.
Что касается Сирии, то вопрос о ее возвращении в ряды ЛАГ также стоит в программе саммита. В этом плане Дамаск поддерживают как Алжир, так и Москва. Тем не менее, по сообщениям арабских СМИ, было решено не форсировать возвращение Дамаска в арабскую семью, чтобы избежать излишней напряженности на встрече.
Разумеется, участники саммита не пройдут мимо вопросов, связанных с продовольственной безопасностью. В условиях эскалации боевых действий в Украине для таких стран, как Египет, Тунис, Судан, эта проблема приобретает особую остроту. Генсек ЛАГ в этой связи призвал к «комплексному арабскому видению» перспектив решения проблем с дефицитом зерна и других сырьевых товаров, которые раньше арабские страны получали из России и Украины.
