Александра Самарина Чем чаще государство старается свести к единому патриотическому знаменателю мнения россиян по различным вопросам, тем шире становится фронт борьбы за это правое дело. Тем глубже в историю надо закапываться, чтобы отыскать там подходящие прецеденты. Вот и история с телеканалом «Дождь» подвигла «Единую Россию» на обсуждение новой редакции законопроекта об уголовном наказании за «попытки реабилитации нацизма». На прошедшей неделе председатель комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая объявила, что документ, предлагающий внести изменения в Уголовный кодекс и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса РФ, уже на выходе.
Штрафом до 300 тыс. руб. или трехлетним заключением будут наказаны те, кто «отрицает факты, установленные приговором Нюрнбергского трибунала», а также «распространяет ложные сведения о деятельности СССР во время Второй мировой войны». Аналогичные деяния «с использованием служебного положения или при помощи СМИ» караются еще более жестко. Штраф увеличивается до 500 тыс., а лишение свободы – до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. Вопрос: как установить ложность тех или иных сведений, если их иногда просто нет? Ясно, что законопроект направлен на борьбу с журналистами, задающими неудобные для власти вопросы гражданам.
Информированный источник, близкий к администрации президента, утверждает, что для него темы «Дождя» во внутриполитической повестке нет» и в что в Кремле не проводилось и не будет проводиться никакого специального совещания по этому вопросу, «потому что здесь никто никого не ущемляет»: «В данном случае речь идет о споре хозяйствующих субъектов. Пакет навязывали провайдерам в пакет по «указивке», без оплаты, и теперь от него отказываются». Если канал извинился, заметил источник, «у его руководства есть понимание ситуации, и это уже хорошо».
На самом деле граждан можно спрашивать обо всем. При чем тут Уголовный кодекс? Да еще «распространение ложных сведений»? Ведь «Дождь» не утверждал, что, например, по его данным, немцы предлагали Сталину сдать Ленинград. Кстати, в пятницу появилось сообщение от имени источника Интерфакса: прокуроры, проверяющие телеканал по требованию депутатов Госдумы и Заксобрания Петербурга, не нашли признаков экстремизма в действиях его коллектива. По словам источника, проверка деятельности телеканала продолжается, однако «уже сейчас очевидно, что ему не грозит закрытие».
Размытость формулировок и расширительное толкование морально-этических норм вообще весьма свойственны карательным инициативам власти. С 1 февраля вступил в силу порядок внесудебной блокировки сайтов – «в случае обнаружения в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в Интернете, информации, содержащей призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых, публичных мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка». В случае нарушения генпрокурор или его заместитель направляют соответствующую бумагу в Роскомнадзор. Последний требует от провайдера немедленно удалить «вредную» информацию. Уже в субботу, в первый день действия закона, были закрыты с этой формулировкой четыре сайта. Однако наказаны будут кроме экстремистов еще и те, кто приглашает людей на публичную акцию – если в момент приглашения она не получила добро от властей. Кроме как цензурой этот закон, как и предыдущую инициативу парламентариев – о «пропаганде нацизма», – назвать трудно.
Всеобщая размытость законодательных норм коснулась на прошедшей неделе и Конституции. В Думу внесен законопроект, написанный по инициативе Следственного комитета, который требует от суда во всех случаях устанавливать «объективную истину» (словно бывает необъективная). Так вот попутно этот документ ставит на второе место после поисков истины судом, а значит – и в зависимость от судебного решения, – конституционное понятие презумпции невиновности.
Дарья Гармоненко