Гюльшен Пашаева
Фото Gettyimages
Как известно, 27 сентября в Нагорном Карабахе произошло очередное серьезное обострение: согласно данным Азербайджана, Вооруженные силы Армении совершили широкомасштабную провокацию, обстреляв из крупнокалиберного оружия, минометов и артиллерийских установок позиции Азербайджанской армии и азербайджанские населенные пункты, расположенные вблизи линии противостояния сторон. Вследствие этих действий вооруженных сил Армении среди мирного населения имеются убитые и раненые, объектам гражданской инфраструктуры нанесен серьезный ущерб.
В целях пресечения боевой активности вооруженных сил Армении и обеспечения безопасности мирного населения командование Азербайджанской армии приняло решение начать контрнаступательную операцию войск вдоль всей линии фронта. В результате этой успешной операции Азербайджанской армией был освобожден ряд населенных пунктов и стратегических высот. Помощник президента Азербайджана Хикмет Гаджиев заявил, что освобождение в результате военной операции вершины Муров горного хребта Муровдаг азербайджанскими войсками на Геранбойском направлении линии фронта дало большое стратегическое преимущество Азербайджанской армии, так как оно позволяет пресечь поставки военных грузов из Армении в Нагорный Карабах.
Между тем, о том, что Армения готовится к обострению конфликта, президент Азербайджана Ильхам Алиев предупреждал еще 24 сентября этого года в своем выступлении на общих дебатах в видеоформате 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В частности, он заявил, что «враждебные азербайджанофобские заявления руководства Армении и совершаемые провокации демонстрируют, что Армения готовится к новой войне против Азербайджана». Он также призвал ООН и международную общественность удержать Армению от военной агрессии.
С учетом этого, нынешняя широкомасштабная эскалация армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта не стала неожиданностью и, фактически, можно констатировать, стала логическим следствием политики, проводимой премьер-министром Армении Николом Пашиняном в течение последних полутора лет.
Во-первых, как и два его последних предшественника, Пашинян продолжил цепляться за пресловутый статус-кво, который сложился в результате военных действий в 1992-1994 годах, когда Армении удалось установить контроль над территорией бывшей Нагорно-Карабахской Автономной Области (НКАО), а также оккупировать расположенные вокруг автономии, семь административных районов, в которых армянское население никогда не проживало. Инфраструктура этих районов была полностью разрушена, а, в целом, из-за этого конфликта, около миллиона азербайджанцев превратились в беженцев и вынужденных переселенцев.
Во-вторых, следует отметить, что премьер-министр Армении Пашинян своими заявлениями и непродуманными действиями завел переговорный процесс в окончательный тупик. Как можно понять, он не был готов проявить политическую волю и взять на себя ответственность за разрешение армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта, и поэтому всячески старался избавиться от Мадридских принципов урегулирования конфликта, которые свыше 10 лет лежали в основе переговорного процесса. Одновременно, предлагая изменить сложившийся формат переговоров, он надеялся переложить всю ответственность на представителей режима, установленного в Нагорном Карабахе.
В-третьих, используя Азербайджан в качестве образа «внешнего врага», объявляя о формировании вооруженных групп ополченцев, вбрасывая в общественное пространство сомнительную формулу «новая война за новые территории», нынешнее руководство Армении пыталось объединить народ вокруг власти, что, возможно, по мнению Пашиняна, могло бы дать время для стабилизации сложной социально-экономической и внутриполитической ситуации, особенно обострившейся в последнее время на фоне последствий коронавирусной пандемии.
В-четвертых, не следует забывать о том, что Пашинян всегда позиционировался как прозападный политик, считавшим нецелесообразным участие Армении в таких организациях как ОДКБ и ЕАЭС. В этом контексте, любая эскалация конфликта очень удобный повод, чтобы высказать очередные претензии в адрес России, упрекая ее в военно-техническом сотрудничестве с Азербайджаном и невмешательстве в конфликт на стороне Армении.
В свете вышесказанного, в Азербайджане полагают, что ответственность за провокации и эскалацию напряженности полностью ложится на военно-политическое руководство Армении. Вместе с тем, определенную ответственность за сложившуюся ситуацию несут и сопредседатели Минской группы ОБСЕ, которые, хотя и в своих заявлениях подчеркивают неприемлемость статус-кво, однако выступают против попыток оказания давления на Армению, декларируя готовность стать гарантами урегулирования в случае самостоятельного нахождения сторонами конфликта взаимоприемлемых компромиссов.
Можно констатировать, что именно, в результате такого псевдонейтрального подхода сопредседателей Минской группы ОБСЕ Армения продолжает игнорировать положения четырех резолюций Совета Безопасности ООН (822 (1993) от 30 апреля 1993 года, 853 (1993) от 29 июля 1993 года, 874 (1993) от 14 октября 1993 года и 884 (1993) от 12 ноября 1993 года), призывающих к безоговорочному освобождению азербайджанских территорий, находящихся за пределами территории бывшей НКАО. Более того, в последнее время армянская сторона активизировала действия по незаконному расселению в оккупированных районах армянских беженцев из стран Ближнего Востока, что является прямым нарушением международного права, в том числе Женевских конвенций от 12 августа 1949 года и Дополнительных протоколов к ним.
В Азербайджане подобные действия рассматриваются как попытка сделать невозможным возвращение азербайджанцев в Нагорный Карабах и окружающие районы, а уклонение международного сообщества, в лице сопредседателей Минской группы ОБСЕ, от справедливой оценки последних действий Армении, как косвенную поддержку ее агрессивного поведения в отношении Азербайджана.
В заключение хотелось бы отметить, что после заключения Соглашения о прекращении огня в мае 1994 года, Азербайджан в течение долгих 26 лет был привержен мирному политическому урегулированию конфликта. Однако, видимо, наша приверженность переговорному процессу была воспринята как форма негласного согласия со сложившимся статус-кво. Будем надеяться, что контрнаступательная операция азербайджанских войск покажет, что такое восприятие было глубоко ошибочным, и прочного мира в регионе достичь без деоккупации азербайджанских территорий невозможно.
