Мистерии пространства и времени

Михаил Попов. Вавилонская машина. – М.: АКПРЕСС, 2007. – 208 с. (Русская волна. Белый детектив).

Михаил Попов – автор одного из лучших, на мой взгляд, романов 2006 года «Плерома», жанр которого я бы определил как гностический роман. Что это такое?

Гностический роман – это роман, основу которого образует человеческая история, рассматриваемая как единый осмысленный процесс от возникновения человечества до его гибели. Автор при этом придерживается метаисторической перспективы, то есть смотрит на человеческую историю с некой трансцендентной вершины – фиктивной точки, с которой можно свободно обозревать человеческое прошлое, настоящее и будущее.

Примерно так рисовалась история древним гностикам – последователям синкретического религиозного учения, возникшего в I веке н.э. Древние гностики, как известно, считали, что изначально Свет (духовное начало) и Тьма (материя) пребывали в несмешанном состоянии. Однако в результате космического катаклизма божественное начало смешалось с материей. Это смешение положило начало видимому миру. Человеческая история представляет собой процесс восстановления изначального состояния, который завершится гибелью видимого мира.

Запрос на гностический роман обыграл Владимир Сорокин в своей «Трилогии» («Путь Бро», «Лед», «23 000»). Читателей захватило учение таинственного Братства света, согласно которому смысл человеческой истории заключается в объединении избранного человечества и восстановлении ледяной гармонии.

В романе «Плерома» Михаил Попов осуществил «мысленный эксперимент» – смоделировал мечту Николая Федорова о «воскрешении отцов», которую также можно считать гностическим сюжетом. Федоров, как известно, употреблял такие размытые выражения, как «одновременное существование поколений», «привнесение разума в природу», «храмовая действительность», «расширение жизни». Но как это себе осязаемо представить? Как смогут существовать в одном времени жертвы с убийцами, лжепророки с миллионами обманутых и т.д.? Михаил Попов с дотошностью описывает мир, в котором воскрешение умерших оказывается заурядным делом. Обитатели Плеромы считают, что Конец света позади, потому что у смерти вырвано жало. Самый драматический штрих заключается в том, что настоящий Конец света все-таки подкрадывается, и совершенно для всех неожиданно – как тать в нощи.

В следующем своем романе «Пуля для эрцгерцога» Михаил Попов задался вопросом: что изменилось бы в жизни людей, обрети они способность предчувствовать ближайшее будущее? Скажем, как будет вести себя человек, который, подобно молодому Аркадию, узнает, что погибнет спустя полгода в Мазурских болотах (действие происходит накануне Первой мировой войны)? Аркадий пытается изнасиловать свою племянницу Настю. Та с трудом отбивается. Но в свете известного будущего поступок Аркадия обретает совсем другое нравственное содержание, на которое открывает глаза Насте ее тетка: «Вы могли бы облегчить страдания этого кобеленыша Аркаши. Ведь он просил, пронзенный внезапным страшным открытием, просил у вас помощи, валялся у ваших сухощавых ножек, как раненый валяется на поле боя, призывая сестру милосердия. Есть вещи, стоящие выше той позиции, которую вы сочли нужным отстоять┘ Что ждет наших офицериков на фронтах будущей бойни, когда для них закрыты не только сердца, но даже и постели родной державы?»

Новый роман Михаила Попова «Вавилонская машина» посвящен парадоксам пространства и времени, но подходит он к ним издалека. Попов обращает внимание на одну несостыковку в софокловской трагедии об Эдипе. Между Эдипом и Иокастой была возрастная разница порядка двадцати лет – для Античности просто вечность. Иокаста родила Эдипу четырех детей, и дети успели вырасти. Следовательно, царица должна была выглядеть глубокой старухой рядом с сорокалетним мужем. Но у Софокла об этом ни слова. Давно известно, что античные трагедии имеют непреходящее значение, поскольку выражают основополагающие нравственные коллизии, но Михаил Попов обращает внимание на то, что трагедия об Эдипе в будущем не только не устареет, но, наоборот, в сущности, только и станет актуальной. В будущем, когда, по мнению Михаила Попова, появятся анабиотические шкафы, косметические саркофаги и ионные души, по внешности человека будет невозможно сказать о его возрасте. Это значит, что резко возрастет вероятность непреднамеренного инцеста.

Впрочем, в начале книги ничто не предвещает разворота к метафизическим проблемам. Частный сыщик Яоно (прозрачный намек на родственного лемовского персонажа – Йона Тихого) незаконно проникает в орбитальный бордель «Обитель ста наслаждений». Задержанный службой безопасности, он получает предложение за солидное вознаграждение принять участие в научном эксперименте – исследовании изменений человеческой психики при субсветовых скоростях. В качестве подопытных кроликов выступает многочисленное семейство Мальбранков. В замкнутом пространстве корабля участники экспедиции невольно разыгрывают трагедию Софокла.

И, конечно же, сразу возникает вопрос: что такое «вавилонская машина»? В воображаемом мире Попова учеными со всей точностью доказано существование Бога, и вопрос лишь в том, как достигнуть его. «Вавилонская машина» – это проект создания космического корабля, способного разогнаться до субсветовой скорости и выйти в «абсолютное пространство», чтобы вступить в непосредственный контакт с Богом. В конце романа такой «вавилонской машиной» окажется орбитальный бордель┘