0
1045
Газета Внеклассное чтение Интернет-версия

17.07.2003 00:00:00

Натуральная "Школа"

Тэги: Козлов, Школа


Главная опасность - воспринять "Школу" как продолжение "Гопников", то есть как очередной чернушный аттракцион. Неглавная - усмотреть в ней нечто лирико-философское, типа "русского Сэлинджера", как предложил Лев Данилкин. Первое ограбит читателя. Второе может смутить автора и сбить его с правильного пути.

Что мы имеем? Во-первых, филигранное мастерство. Во-вторых, ничего "философского", "социального", не говоря уж о "великом русском". Великое русское возникает на уровне "реализма" с его эстетически наивными схемами и визионерскими обобщениями (тридцатистраничный монолог Мышкина возле вазы). Козлов пока на уровне "натуральной школы". По-нынешнему говоря - "Догмы".

Сравнение "Школы" Козлова с кинематографической школой фон Триера приходит на ум, едва замечаешь, с какой строгостью она, такая якобы "панковская", сработана. С каким пуризмом. Никаких спецэффектов, никакого "самовыражения", никакой, понимаете ли, "свободы". Изобразительные средства строго регламентированы. Точкой фокализации (то есть объективом письма) является герой повести. Мы видим фильм, снятый его глазами и озвученный его ушами. В кадре нет ничего такого, чего герой не понимает, а значит, не может видеть, слышать, делать и говорить. Автор не навязывает ему своего опыта. Режиссер отсутствует на площадке. Он правит за монтажным столом.

Именно там отснятый текст превращается в произведение, то есть в поступок автора. Скажем, для чего нужна сцена в подсобке, где молодой учитель-химик скабрезно заигрывает с учениками в "демократию"? Она нужна, чтобы герой мог вынести ему приговор: фуфло. В следующий раз, когда химик возьмется ругать "эту дурацкую систему" (то есть советскую власть и социализм), герой не сможет позволить себе оценки (политика-то ему пофигу), но мы уже будем знать, чего стоит мнение химика... Или, скажем, для чего нужна сцена избиения мужика, которому герой за бутылку помог тащить коробку подозрительной этиологии? А для того нужна, чтобы читатель понял - у героя есть принципы. Сам он об этом не подозревает, на воровство наплевать, водка дороже, но и вор все-таки неприятен...

Этот прием, когда смысловой объем произведения задается не выраженной от третьего лица авторской всезнающей "объективностью" и не вложенными в уста персонажей манифестациями, а монтированием в определенной последовательности их поступков, называется "диалогизмом" или "полифонией". В повести Козлова их что у твоего Достоевского.

Сложив воедино замаскированные под "жизненный мусор" элементы мозаики, мы вдруг с изумлением понимаем, что перед нами вовсе не нравоописание микросоциума учащихся пролетарской школы города Могилева. Перед нами - модель общества. Наш-то герой, оказывается, никакой не гопник, а советский интеллигент!.. Способен обидеть девушку, но не способен ударить. Чурается всякого "официоза", но посещает суды над угодившими в его жернова соратниками. Демонстрирует незаурядный художественный вкус: "По мне что "Ласковый", что "Мираж", что "Модерн" (Talking. - Л.П.) - все одно". И даже способен на инакомыслие: слушает "Кино", тогда как "свои пацаны" предпочитают "Ласковый"!

И все же он не вполне интеллигент. Он - герой. Имея благополучных папашу с мамашей, сумел подняться до "своего пацана", преодолеть неблагоприятную наследственность, выйти один на один со средой... "Среда" - узловое понятие "натуральной школы". Она может либо "заесть", либо (но это уже потом, в "реализме") вытолкнуть на поверхность. Нашего героя должна вытолкнуть. Потому что он уже запал на умненькую девочку с институтских подкурсов, а та его отшила - за разность жизненных интересов. Но в институте (куда герой, конечно, поступит в интересах искусства, потому что в армии ему, нормальному пацану, подвигов преодоления не потребуется) таких девочек-соблазнов будет еще много. И придется снова себя... хотите - строить, а не хотите - ломать.

Девочка с подкурсов - это "фермент мифа", заявка на продолжение. Если Владимир Козлов не поленится провести своего героя по всем положенным ему ступеням социализации (следующей предположительно должна стать "Общага"), мы можем получить эпос о крушении великого народа и великой империи, этакую "Энеиду" наоборот. То есть, строго говоря, "Илиаду". Если же Козлов вообразит себя "русским Сэлинджером", переступит через социальное и попросту продолжит ковыряться в маргинальной экзотике, мы в очередной раз потеряем большого писателя. Среда его съест.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
696
Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Конституционный суд выставил частной собственности конкретно-исторические условия

Екатерина Трифонова

Иван Родин

Online-версия

0
780
Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Патриарх Кирилл подверг критике различные проявления чуждых для русского православия влияний

Андрей Мельников

0
474
Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

Советник председателя ЦБ Ксения Юдаева покинет Банк России

0
573

Другие новости