Корсет для Венеры Милосской

Валери Стил. Корсет/ Пер. с англ. М.Маликовой.– М.: НЛО, 2010. – 272 с.: ил. (Библиотека журнала «Теория моды»)

Стальной порядок против размягченного хаоса, китовый ус против силы тяжести, геометрия против бесформенности. Усеченные конусы и музыка полусфер.

Когда мы говорим «корсет», мы никогда не имеем в виду просто элемент одежды, потому что корсет – это аскеза и наслаждение, здоровая осанка и атрофия мышц, целомудрие и похоть, соблазн и самоконтроль...

Молва упорно считает виновницами моды на корсеты женщин-властительниц, имевших от природы тонкую талию. Чаще всего в этой связи упоминается Екатерина Медичи. Как, должно быть, она торжествовала в сердце своем, наблюдая задыхающихся, падающих в обморок придворных дам!

Но прежде чем грезить о средневековых красавицах 90–30–90, учтем, что первые корсеты были не такие уж и узкие. Самый маленький корсет XVIII века из Вильямсбергского собрания, сообщает Валери Стил, имел в талии 61 см, а самый большой – 76 см. Только в XIX веке технические усовершенствования позволили сильнее затягивать корсет, и любительницы тугой шнуровки, извиняюсь за каламбур, совсем распоясались┘

Изнутри женщины еще прекрасней, чем с наружи...

А вот на какой поэтический взлет подтолкнула мода на корсеты Джона Дантона: «[Женщины]┘ обрекают свое тело на тесную темницу и втискивают его в столь узкие границы, что лучшие из их округлостей вынуждены, дабы вырваться из жестокого плена, приподниматься к шее, где, наслаждаясь обретенной свободой, являются глазу с приятной живостью, которая им бесконечно к лицу» («Дамский словарь», 1694).

Но корсет – это не только источник вдохновения, но и орудие спасения души. Если, конечно, верить женщинам, жаловавшимся, что чувствуют себя «будто в чистилище» и «никакая власяница не может быть ужаснее корсета».

Интереснее всего парадоксальная двойственная роль корсетов. С одной стороны, корсеты неизменно ассоциировались с эротической привлекательностью женщины, ибо утрировали сексуальные изгибы женского тела. Речь идет не только о приподнятой груди – широкий кант понизу корсета зрительно расширял бедра, которым дополнительную полноту придавал кринолин. Однако вместе с тем корсет воспринимался и как признак благопристойности, поскольку держал в узде тело и, следовательно, страсти. Разве может быть распущенной туго затянутая женщина?! Таким образом, удавалось создавать образ одновременно и неприступной строгости, и откровенного сексуального призыва.

Это не орудие пытки, это металлический корсет, ок. 1600.

А какие страсти бушевали вокруг корсетов! Френсис Уиллард провозглашала: «Худая талия – худой ум. Стягивание жгутом жизненно важных органов в месте минимального диаметра женской фигуры затрудняет мозговое кровоснабжение – это объясняет, почему женщины визжат при виде мыши». Феминистки настаивали, что корсеты превращают женщин в «существ исключительно сексуальной природы», тем самым «поощряя испорченность мужчин». Неиспорченные мужчины вместе с Торстейном Вебленом, автором труда «Теория праздного класса» (1899), соглашались, что корсет – это «увечье, переносимое с той целью, чтоб понизить жизнеспособность женщины и сделать ее явно и постоянно непригодной к работе».

Были в запасе у противников корсетов и аргументы посерьезнее: «Возьмите античную Венеру, простую и ясную как день, и втисните ее в новомодный корсет – вы увидите, как целомудрие божественной истины исчезнет и на ее месте явится отвратительная непристойность». Правда, миссис Фанни Дуглас в конце XIX века нашлась, чем парировать: «Противники корсета и талии слишком часто указывают нам на Венеру Милосскую, доказывая, что женщина без талии может быть очень красива. Они забывают или игнорируют тот факт, что Венера Милосская – красавица обнаженная, а в большинстве стран традиция предписывает прикрывать тело. Живи Венера в холодном климате и будь она вынуждена носить одежду, мы не сомневаемся, что она носила бы корсет, дабы придать своему платью необходимую форму».

Нужно иметь в виду, конечно, что корсет считали виновником целого ряда недугов. Однако сегодня можно сказать, пишет Валери Стил, что едва ли корсеты приводили к большинству тех болезней, в которых их обвиняют. В частности, туберкулезная палочка была открыта только в 1882 году, а до этого многие доктора утверждали, что туберкулез у женщин вызывает корсет, создавая трение между легкими и ребрами.

Кэти Янг в серебрянном корсете (талия 38 см) Иллюстрация из книги

В XIX веке много писалось о связи ношения корсетов и репродуктивных заболеваний. Однако эти свидетельства следует воспринимать критически, поскольку, уверена Валери Стил, «как только речь заходит о матке, молочных железах, материнстве или сексуальности, исторические сведения следует не принимать на веру, а подвергать критическому анализу», поскольку они могут «отражать страх докторов перед женской сексуальностью». И вообще, возможно, что некоторые женщины утягивались намеренно, желая избавиться от плода.

В 70-е годы XX века основным способом лепки тела стали диета и занятия физкультурой. Когда корсеты перестали носить по необходимости – его ношение стало сознательным выбором. Вторую жизнь корсет обрел в фетишистской субкультуре, только теперь он стал выставляться напоказ, из нижнего белья превратился в верхнюю одежду. Однако фетишистское затягивание нельзя путать с обычным ношением корсета в угоду моде, разъясняет Валери Стил. Например, многие современные женщины носят высокие каблуки, однако мы понимаем, что есть разница между обычными модными туфлями и фетишистской обувью с 18-сантиметровыми каблуками, которую носят профессиональные «госпожи».

Корсет, который издавна поносили как символ угнетения женщин, отныне переосмыслен как символ женского господства. Что может быть лучше такой судьбы?