Лукавый панегирик

Маркс уничтожил немало предрассудков┘
К.Малевич. Лесоруб. 1912–1913. Городской музей, Амстердам

Жак Аттали. Карл Маркс: Мировой дух/ Пер. с фр. Е.Колодочкиной; вступ. ст. С.Кара-Мурзы. – М.: Молодая гвардия, 2008. – 406 с. (Жизнь замечательных людей).

К 190-летию со дня рождения Карла Маркса в серии ЖЗЛ вышла его новая биография, написанная французским философом и экономистом Жаком Аттали (род. 1943), бывшим президентом Европейского банка реконструкции и развития (апрель 1991 – июнь 1993 годов).

Интрига в том, что Аттали – один из столпов неолиберализма, хотя и был долгое время советником по экономическим вопросам французского президента от Социалистической партии Франсуа Миттерана. Как вспоминал друг Аттали – американский футуролог Элвин Тоффлер, «его рабочий стол стоял возле двери кабинета президента, и именно он постоянно присутствовал на его встречах как с советским президентом Михаилом Горбачевым, так и со многими другими руководителями крупного масштаба. Это он подсказывал различные идеи Миттерану, помогая ему уверенно вести страну в XXI век».

Сразу бросается в глаза глубоко личное отношение Аттали к Марксу. Особенно смущают попытки вывести те или иные теоретические перехлесты Маркса из особенностей его характера. Скажем, теорию отчуждения Аттали объясняет следующим потешным образом: Маркс с величайшим трудом решался отдать рукопись издателю, поэтому он увидел основу отчуждения в разлучении человека с плодами его труда и бессознательно сделал эту идею центральной в своем анализе капиталистического общества.

Перфекционизм, неудовлетворенность результатами своего труда, постоянное внесение исправлений в рукописи – черта, свойственная многим ученым и литераторам. Ньютон 20 лет тянул с обнародованием своих открытий. Бальзак (любимый французский писатель Маркса) тоже бесконечно переделывал свои рукописи, чем приводил в отчаяние своих издателей. В действительности, конечно, и сам термин, и его исходная интерпретация были позаимствованы Марксом у Гегеля, который никаких трудностей с обнародованием своих произведений не испытывал.

С таким же успехом можно считать, что Маркс открыл «товарный фетишизм», потому что был фетишистом, а не потому, что начитался трактатов Шарля де Бросса. И производительный труд он считал «принесением себя в жертву» и «самоистязанием, которое изнуряет физически и разрушает духовно», потому что был лентяем. И о деньгах писал, потому что остро в них нуждался и ни о чем другом просто не был способен думать.

А чего стоит следующий залихватский контраргумент из уст Аттали: «Эти рассуждения выдержаны в гораздо менее изящном стиле, чем газетные статьи или политические воззвания Маркса. Такое впечатление, что его труды портятся с увеличением времени, затраченного на их написание, опровергая его собственную теорию о том, что стоимость продукта выражается через время, понадобившееся для его создания»?!

Впрочем, хватит о несуразностях французского философа. Задумаемся лучше, что подвигло его на этот труд? Ведь еще совсем недавно он считал, что «коренная причина большинства варварских явлений в XX веке состояла в доминировавшей идеологии марксизма».

Аттали пишет, что Маркс «отстаивал свободную торговлю, приветствовал глобализацию и предвидел, что если революция и произойдет, то лишь как выход за рамки капитализма, утвердившегося повсеместно». Это действительно так, но не дает основания для превращения Маркса в предтечу неолиберализма. Аттали акцентирует тактические совпадения классического марксизма и неолиберализма, игнорируя стратегическое расхождение в целях.

Маркс выступал за глобализацию и свободную торговлю не как за блага, а как за концентрированное зло. Вчитаемся в слова Маркса: «...система свободной торговли – разрушительна. Она упраздняет национальные различия и доводит до предела антагонизм между буржуазией и пролетариатом. Одним словом, система коммерческой свободы приближает социальную революцию. Только в этом революционном смысле я выступаю, господа, за свободную торговлю». Маркс исходил в своих построениях из принципа «чем хуже, тем лучше». Утверждать, что экономическая теория Маркса обрела свой смысл в рамках глобализации и свободной торговли – это, конечно, лукавство┘

Сегодня у марксизма плохая кредитная история, перламутровый мираж мировой революции рассеялся, Запад укрепил неустойчивые берега, позиционная война с капиталом переместилась на окраину мира. Все это позволяет Аттали, искусно расщепляя створчатые фразы Маркса, спекулировать на жемчуге. Однако в одном французский философ несомненно прав: коли мировая революция становится делом далекого будущего или вообще невозможной, классический марксизм приводит к тем же самым практическим выводам, что и неолиберализм.

Может быть, именно поэтому неолиберальная волна почти никак не сказалась ни на статусе марксистов на Западе, ни на популярности марксизма среди европейской интеллигенции. Европейские марксисты и неолибералы достигли единства по целому ряду пунктов: пролетарская революция не созрела, советский строй был реакционным, надо всецело способствовать развитию производительных сил в рамках капитализма┘

А вот в России Маркс сейчас не популярен. Его даже коммунисты почти забыли. А мы не забыли. И весь сегодняшний номер поэтому посвящен ему, основположнику.