Интересно девки пляшут

Каждому в глубине души хочется предъявить миру свой талант.
Фото Петра Кассина (НГ-фото)

Ведь что такое кружок? Пошло, наверное, со времен партийного подполья: марксистский кружок. Словцо простецкое, фамильярное, компанейское: кружок штопки и шитья, вязания, лобзика, любителей марки. Все-таки лучше звучит – секция, как в ГУМе. Здесь у нас секция плавания, там – фехтования, а там – шашечников. И все вместе, все эти кружки и секции, поглощается одним всеобъемлющим понятием – самодеятельность.

Само по себе это отнюдь не изобретение советской власти. Всегда и в просвещенных странах существовали приходские хоры, капеллы любителей, уроки бальных танцев для новичков. Но при большевиках, так склонных к мегаломании, самодеятельность стала явлением тотальным, никаким умом не охватным. Более того, она, изменив значению собственного названия, стала не только подконтрольной, но и обязательной, по ней отчитывались.

Началось все, кажется, с так называемых агитколлективов, с «Синей блузы». Но это были только цветочки. Самодеятельность пошла по стране, как лесной пожар. Пошли фестивали и слеты, и последнее пернатое словцо особенно прелестно. Смотры самодеятельности проводились от уровня районного до всесоюзного. Она была в войсках и в лагерях, в НИИ и колхозах; есть и поныне на Нижнекамском НПЗ и на медеплавильных комбинатах, есть у ненцев, которых сегодня всего 34 190 человек, у милиционеров Мордовии и в МВД Республики Саха, – легче сказать, у кого ее нет. Нет ее в Союзе писателей и в редакциях газет и журналов, потому, наверное, что там вся жизнь – самодеятельность. Нет в штабах народных дружин, потому что сами народные дружины – это такой вид самодеятельности. Нет в садовых кооперативах – по той же причине. Нет в ЖЭКах, что по-своему странно. Впрочем, был однажды случай, когда у нас в подъезде лютой зимой не работали батареи отопления. Делегация жильцов отправилась поутру в ЖЭК и застала там такую картину. Перед женским коллективом этого заведения, пившим утренний чай, плясал на коротких кривых ногах, хохоча, полупьяный толстенький тип со свекольной жирной мордой, лоснившейся от неподдельного самодовольства. Это и был сам начальник ЖЭКа, как оказалось. Но увидев нас, он остановил пляс, еще больше побагровел, налился и оглушительно и страшно заорал: во-он! Толкая друг друга и падая, в страхе выскочили мы на мороз┘ Вот, вспомнил эту сцену и решил – нет, и в комплексе ЖКО самодеятельность тоже теплится.

Разумеется, чтобы управлять этой стихией, нужен был большой штат. Десятки тысяч методистов, художественных руководителей, авторов сценариев для выступлений агитационных бригад профессионально кормились от спонтанных творческих импульсов масс. Внешне государственное поощрение творческих порывов населения выглядит даже симпатично. Ведь каждый из нас с детства заучивал стишки и читал их перед гостями по наущению взрослых, участвовал в костюмированных новогодних балах, играл на школьных сценах, кто волка, кто Красную Шапочку, делал аппликации, лепил из пластилина. И у многих, не пробившихся в большое искусство, эти детские потуги к самовыявлению как бы законсервировались, отлились в форму инфантильных комплексов. Ну, как у героя Леонова в фильме «Тридцать три», певшего в хоре про вечерний звон. И ответ на вопрос, зачем тоталитарному государству поощрять инфантилизм своих граждан, лежит на поверхности. Коротко: чтобы не взрослели. Пусть себе попашут-попашут на родную партию, а потом попишут стихи – для себя и себе подобных. Это, конечно, упрощенный взгляд, но в основном – верный, кажется.

Нынче, я справился в интернете, самодеятельность сместилась на периферию, она тем гуще, чем реже профессиональные увеселительные учреждения. И это наблюдение порождает вопрос: так что же на самом деле важнее для томящейся по высокому и прекрасному души человека – смотреть или наслаждаться или самому участвовать? Наверное, есть заведомо пассивные и застенчивые люди, но для большинства важнее всего все-таки самопроявление, предъявление городу и миру собственных талантов.

Здесь я вспомнил такую картинку. Наш студенческий стройотряд возводил коровник на просторах Смоленской губернии. Имелась у нас агитбригада, некая концертная программа самодеятельных номеров. Я был занят в танце. А именно – в паре с одной симпатичной мне студенткой танцевал рок-н-ролл под битловскую песенку «Мисс Лизи», что призвано было иллюстрировать разложение порочной заграницы. Деревенская молодежь, которую перед началом танцев заставили смотреть наше представление, была недовольна, лузгала семечки и свистела. Особенно она возбудилась, когда дело дошло до моего номера. Пока мы отплясывали, градус бунта в зале достиг критического. Наш руководитель-старшекурсник вовремя сообразил, что пора сваливать. Задним ходом мы покинули здание клуба и едва успели запрыгнуть в автобус. В нас уже летели палки, камни, комки грязи. Мы потерпели настоящее фиаско в попытке нести в непросвещенные деревенские массы свет западной культуры – пусть и под соусом ее осуждения┘

Много воды с тех пор утекло. Однако, чую, времена самодеятельности не только не кончились, но – грядут. На какое-то время она притихла под напором свежего ветра и потока до того закрытой информации. Но по мере того, как официальная культура сама все больше смахивает на самодеятельность, возрождаются старые формы, и они будут воспроизводиться на всех уровнях. КВН, КСП, стало ясно, не будут вытеснены фабрикой звезд. Реалити-шоу – та же самодеятельность. Не сдержать порыва души к вольному творчеству. Не ограничить никакими профессиональными мерками. Гуляй, рванина, наша опять взяла!