Попутно-половая песня

Неровен час, и вагоны снабдят табличками «М» и «Ж».
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)

Некоторые думают, что плакали и пели какие-нибудь каторжане, так нет, в зеленый цвет при царе красили вагоны третьего класса, общие по-нынешнему. Мы уж и не упоминаем – ввиду хрестоматийности – поэму «Железная дорога» пера автора сборника «Мечты и звуки». Причем Некрасов писал о той же дороге, что и Глинка, только в другой тональности. Потому что первый был уязвлен народными страданиями, тогда как второй все больше радел о царе.

И вот, перебирая в уме многообразную отечественную железнодорожную лирику, вдруг с некоторым даже ужасом понимаешь, что ничего не написано о любви в пути, в полутьме ночного вагона, под уютный стук колес. В кино – попадалось, в песне – никогда. Невозможный пробел! Так и тянется рука к перу, перо к бумаге, но куда там нам-то, ямба от хорея не отличающим.

Здесь вспоминается одна пикантная история. Одна весьма популярная актриса часто ездила одно время из Москвы в Петербург на «Красной стреле» сниматься на киностудии «Ленфильм». Ездила в спальных вагонах, в железнодорожном просторечии именуемых СВ. Шли годы. Однажды она попала в больницу, где ее навестила подруга, тоже актриса и тоже известная. Недужная пожаловалась ей, как водится, на больничную скуку, и тогда подруга предложила такую игру. Составь, говорит, на бумажке список своих кавалеров – что-то вроде донжуанского, но только в дамском исполнении. Посмотрим, говорит, что у нас совпадает по позициям. И вот, когда список был готов, подруга читает его, похохатывает, встречая знакомые имена, и вдруг не без удивления натыкается на строчку из одного слова: пассажир┘ Уж простите великодушно, история вольная, но из песни слова не выкинешь, а жизнь состоит не из одних брачных контрактов.

Ну, так вот, пока наши лирики хлопают, скажем так, ушами, упуская такую лакомую тему, за дело взялись сами железнодорожники. Дошла до нас радостная весть, что лед тронулся: кассирши Горьковской железной дороги внесли рационализаторское предложение – продавать пассажирам билеты по половому признаку. Дамам в одни купе, мужчинам в другие.

Новинку опробовали на Нижегородском направлении. Нет, конечно, никто никому ничего не навязывает. Хотите ехать вперемежку – ехайте, как сказала бы драматург Нина Садур. Но если вы, так сказать, обладаете повышенным чувством половой независимости, то вот вам: есть отдельно дамские купе, а есть мужеские, как в вокзальном туалете. Причем коли вы предпочитаете купе половочистое, то с вас отдельной платы за такую услугу не возьмут┘ Железнодорожники утверждают, что повышенным спросом эта услуга пользуется у дам. Правда, еще не додумались открыть на вокзалах отдельные женские билетные кассы. И не пустили отдельные вагоны: для мальчиков и для девочек.

Как и при любом смелом отечественном почине, новаторы традиционно кивают на Запад – мол, хотим поднять культуру обслуживания до европейских стандартов. Но в данном случае вышла явная накладка: на Западе до такого никто еще не додумался. Там больше работают в направлении не столько нравственном, сколько в конкретно гигиеническом: ну, там, чтобы подметено было, чистое бельишко, горяченький чаек и всякая прочая лабуда. И только у нас железнодорожники карабкаются от низкой прозы жизни на вершины духовности, что, впрочем, соответствует национальной традиции.

И не одни железнодорожники в наши дни озабочены вопросами нравственности населения. О депутатах мы и не говорим, они только о высоком и думают днями и ночами: не бюджет же им верстать, с этим и без них справятся. Но вот подключились педагоги, и громко звучат призывы вернуться к раздельному обучению в школах. А наиболее радикальные настаивают и на раздельном воспитании в детских садах. До этого, кажется, не додумались и при Сталине. А вот у Макаренко девочки и мальчики разве что спали врозь. И ничего: «Педагогическая поэма», фотоаппараты ФЭД и сплошные флаги на башнях.

Так вот: все это симптомы одного и того же – на дворе подмораживает и холодает. И любой охранительный ветерок всегда доносит первым делом призывы к общественной нравственности. Ведь много легче сортировать пассажиров по половому признаку, чем, скажем, контролировать состояние дел в вагоне-ресторане.

...Много лет назад ехал я по каким-то забытым делам в тот же Ленинград в таком же СВ. Загрузился в поезд, нашел свое купе, коньячок на стол. Тут входит и второй пассажир – точнее, пассажирка: дама средних лет, не красавица, но по всему – бойкая. Поздоровались, она расположилась, поезд тронулся. Тут влетает к нам еще одна дама: мол, мой сосед согласен поменяться, чтобы, значит, они, мужчины, вместе, а мы, мол, с вами, как две женщины. Замечаю, поскучнела моя попутчица, взглянула на меня, на коньячок, и решительно отказалась. Говорю же, бойкая.

А железнодорожники после этого утверждают, что, мол, женщины очень рады ехать в дамских купе. Не все, значит┘