Загончик для творчества масс

Сегодня Переделкино можно снимать только из-за забора.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

Горничная, преотвратного вида карга, сказала, что меня вызывают к администратору: будто я был у них на службе. Чуть более благовидная администраторша с шиньоном и в гипюре заявила: «А вы знаете, что печатать на пишущей машинке в нашем пансионате запрещено!»

Так я впервые осознал, что восстание масс – это не всегда искусство, на чем настаивали основоположники марксизма┘ Вскоре я стал Член. Разных творческих союзов. И у каждого из союзов были свои, еще не разграбленные и не подвергшиеся надругательству дома творчества. Увы, это была короткая эпоха в моей жизни, одновременного моего членства и еще живой советской власти. Мне очень нравился дом творчества «Братцево» – тогда он принадлежал Театральному союзу. Располагался он в старой барской усадьбе с роскошным, «английским», парком, в котором стояли две облупленные, некогда белые ротонды.

Помимо основного дома – главного корпуса, как это называлось, с роскошной барской спальней, похожей на зал для приемов, поскольку в ней была колоннада, – был в усадьбе еще и так называемый охотничий домик с мезонином. Там, под самой крышей, была комната, стены которой были обиты вагонкой и на полу которой лежал толстый ковер. К тому же никто не возбранял брать с собою мою таксу, она смешно барахталась в парковых пуховых сугробах, пытаясь дотянуться до нахальных ворон...

Однажды я раскатился по старой привычке в Братцево, забыв, что на дворе уж перестройка. Дом творчества сменил подчинение и стал профсоюзным пансионатом. Сменилось и начальство. Но наиболее радикальные изменения произошли в интерьере. Исчезла огромная дубовая кровать за гнутых ножках из барской спальни. Исчез антикварный английский буфет из столовой, старинное зеркало в бронзовой раме из прихожей барского дома, исчез и ковер из «моей» комнаты. И оставшиеся с прежних времен служительницы шепнули, что новый директор тотчас по воцарении пригнал огромный грузовик, куда и погрузил все это добро┘

Подобная участь постигла многие творческие дома. Приватизация их имущества шла снизу, это было творчество мелкочиновных масс. Начальники приватизировали недвижимость, подчиненные – движимое имущество. При этом резко возросли цены на путевки – даже на те, на которые были положены скидки для Членов. Нынче дома творчества превращены в пансионаты, и туда могут приехать люди, никакого отношения ни к какому творчеству не имеющие, – по так называемой коммерческой цене. Это объясняется тем, что творческим союзам содержать свои дома не по силам, но и за этим – реальным, в общем-то, фактом – маячит весьма грустный подтекст. Скажем, Литфонд, хозяин нескольких подмосковных и дальних домов творчества, был в свое время богатейшей организацией. Хотя бы потому, что 13% всех гонораров со всех изданий в стране он получал в виде обязательных отчислений. Плюс членские взносы, плюс доходы от некоторых «подсобных» производств – скажем, в Переделкине был в его ведении небольшой заводик по обжигу керамики. Но все это, конечно, давным-давно приватизировано.

Разумеется, начальством владеет мучительная и неотступная, как творческий замысел, мечта все, что еще не продано, продать. Скажем, такая участь постигла поликлинику Литфонда. Мне рассказали – тоже шепотом – что и к дому творчества «Переделкино», с его роскошным парком и близостью к Москве, недавно приценивались. Покупателей не останавливало то, что земля переделкинская то ли вовремя не оформлена, то ли на нее просрочен договор аренды. Нет, покупателей остановило другое: отсутствие инфраструктуры: сауны, бассейна, тренажерного зала, бара, бильярдной. Всего этого действительно там нет.

Но есть забавные изменения нравов. Скажем, моя домашняя такса, которая моет голову шампунем, была тут же с позором изгнана, как неположенный гость с гигиенической точки зрения. В то же время парк кишит стаей беспородных собак, которых кормят здесь же, перед входом в столовую, остатками от скромных трапез писателей. И по ночам они устраивают в парке такие собачьи свадьбы, что никак невозможно уснуть┘ Но это так, издержки.

Во всем этом есть еще один результат. Культурный. Падение и деградация домов творчества бьет по некоммерческой литературе. Напомним кстати, что граф Лев Толстой основал некогда Литературный фонд именно «в поддержку неимущих литераторов». Нынешний же Литературный фонд склонен поддерживать лишь сам себя.

И здесь, как всегда, нам приходит на помощь заграница. Оказалось, что по миру разбросаны многие Дома творчества, организованные несколько иначе, чем прежние советские, но с теми же целями: дать сочинителям спокойно поработать.

Но все это уже паллиативы, лежащие в плоскости скорее творческой мечты, чем реальности. А ведь писателям так мало надо: свежий воздух и чтоб не дуло. Чтобы за прозрачным окном прыгали белки. И чтобы у них в комнате вовремя меняли полотенца и убирали скомканные черновики и пустую посуду. И не отключали неожиданно электричество, потому что этого очень не любят персональные компьютеры. И чтобы, по возможности, они могли хоть изредка принять душ и увидеться с семьей, выключая домашних животных.

Вот только вопрос: кому и зачем нынче нужны сами писатели. Но это для отдельного сочинения.