Весна в Тунисе

На верблюжьей спине не всякий турист сразу почувствует себя уверенно.
Фото Натальи Яненко

Одно неприятно: перестаешь чувствовать себя уверенно, когда подпруга не затянута. Кажется, верблюд тебя не понимает, а ковер, положенный на его круп, под тобой сползает набок. Поскольку дромадер – создание высокого роста, а в Сахаре ты плохо ориентируешься, возникает ощущение беззащитности: слезть не можешь, а куда идти – не знаешь. Но верблюд знает все сам, а если что – погонщик тебе поможет. Англичанин по соседству чувствовал себя на верблюжьей спине, как у камина: он острил и кушал яблоко. Быть может, он воображал себя в этот момент Лоуренсом Аравийским.

Рост дромадера, слава Аллаху, почти единственная сложность, которая поджидает вас в Тунисе. И еще, конечно, знойные и бесстрашные взгляды здешних женщин: они не носят чадры, они нестыдливы и приветливы, они умопомрачительно стройны, а их глаза светятся, как маслины в оливковом масле. И, конечно, улыбки. И белоснежные зубы – стоматологи здесь, кажется, безработны┘

Впрочем, и мужчины бывают дружелюбны – по отношению к туристам; внутренние отношения, насколько можно судить со стороны, довольно напряженны. Туристам постоянно пытаются продать что-нибудь самое необходимое. Как-то: подержанный магнитофон, феску, тамтам, флаг собственного государства. По большому счету, больше в Тунисе ничего нет, если не считать, конечно, фиников, оливок, миндаля и рахат-лукума.

Флаг, впрочем, вам не навязывают. Как и портрет моложавого президента, отдаленно напоминающего нынешнего «розового» грузинского. Тунис изумительно демократичен – тем изумительней, что мал и притаился под боком полковника Каддафи, – пахнет прелестными цветущими деревьями, купами мимозы и хибискуса – и не пахнет политикой. Во всяком случае, если судить по улыбкам на разноплеменных лицах – от всей Европы до Японии – посетителей республики, они думают о чем угодно, но только не о терроризме. Скорее о том же рахат-лукуме.

Конечно, если вы очень, жаждете, то портрет президента вы можете увидеть где-нибудь на площади, но это будет та площадь, которую никто здесь не посещает. По ней проезжают, а улыбка президента, как у чеширского кота: улыбка есть, а самой власти как бы и нет.

Эта маленькая страна, зажатая между гигантами – Ливией на востоке и Алжиром на западе – воспринимается как своего рода Швейцария. На относительно небольшой территории здесь ухитряются сохранить уклад и привычки десятков племен. В банальную туристическую программу входит посещение «подземных» людей. Если бы вы были в Америке, вы справедливо бы рассудили, что это трюк туристической компании. Именно трюк. Здесь же поражает то, что вы видите реальных людей, реально живущих под землей и, кажется, ни на что не жалующихся. По-видимому, они находятся под опекой государства, и если у них иссякают запасы дождевой воды, то ее подвозят военные. Разумеется, вам показывают образцово-показательную семью, которая зарабатывает этим показом деньги. Но вы видите своими глазами, что в соседних норах живут менее удачливые их соплеменники.

Невероятная уютность этой страны вызывает у нас, жителей бывшей империи, изумление. Может быть, именно компактность гарантирует возможность устроиться по-домашнему: чтобы и хозяевам было хорошо, и гостям комфортно┘ Понятно, что это туристическое прекраснодушие.

С темпераментом местных жителей вы не столкнетесь напрямую. Но если вам удастся подглядеть диалог босса и подчиненного – оба, разумеется, местного происхождения, – то вы содрогнетесь от ярости этого обмена мнениями. Моя спутница обратила мое внимание на то, какие куски мяса подали нам в ресторане роскошного отеля в центре Сахары, это было свежайшее мясо с прекрасным соусом. Но оно было нарублено такими кусками, что приготовить его могли только люди с очень крепкими нервами и острыми топорами. Иначе говоря, нам, пришельцам с других континентов, предъявляется некий туристический фасад, за которым бушуют нешуточные страсти. Когда ты это начинаешь понимать, то даже ослепительные улыбки здешних девушек перестают тебе казаться безопасными.

А здешние девушки грациозны. Невольно пытаешься вспомнить, а остались ли грации в твоей собственной стране. И хочется думать, что остались, просто тебе было не до этого. Потому что каникулы обостряют зрение, осязание, слух и обоняние. Все, что кажется рутинным на твоей родной земле, в отпуске тебе кажется откровением. На твоей любимой родине, безусловно, осталось большое количество прекрасных женщин, у которых есть и шеи, и стан, и щиколотки. Ради того чтобы по возвращении все это разглядеть, стоит побыть в отпуске.