Поезжайте в деревню

ТО ЛИ ЖАРА, то ли грозы - словом, некие природные аномалии сильно подействовали на людей: их охватила охота к перемене мест. И все неленивые двинулись в дальний путь. И вот уже на 350-м километре, отмечающем удаленность от нашей славной столицы, вдруг примечаешь только московские и подмосковные номера на машинах, что катятся рядом с твоей. Куда едем? - В Елец. - Зачем? - Через костер в деревне прыгать.

В последнем нет ни доли преувеличения. В начале июля славяне отмечают день Ивана Купалы, главным знаком которого как раз и являются подобные развлечения. Любители старинных русских забав собрались в деревеньке Голиково, что под Ельцом. Собрались, чтобы искать любовь в цветущем папоротнике, а также прыгать через костры, скакать на лошадях, петь песни, пускать по воде венки, загадывая суженого, и свечки на дощечках для жизни долгой и счастливой.

Когда река засветилась живыми огоньками и восторженные люди замерли у воды, мы отправились беседовать с Алексеем Дудиным - руководителем елецкого клуба "Копье", при участии которого и случился этот праздник Ивана Купалы. "Копье", оказывается, - это маленький отряд, дружина из 10-12 человек. Активных людей в этом клубе примерно столько же. В нем нет иерархии, что допускает свободу. Новичку дают имя, чаще всего созвучное реальному. Есть старший - князь. Сейчас это Атли (Алексей Дудин), а "Копье" занимается восстановлением традиций русских боевых искусств и вообще традиций.

- С детства, - начинает рассказ Алексей Дудин, - я читал книжки про богатырей и викингов, стал делать деревянные мечи, затем железные. А позже оказалось, что это и спорт, и наука - изучение первоисточников, археологические раскопки, и прикладное искусство - у нас ведь кто по дереву режет, кто шьет, кто льет, кто кует.

- Вы выступаете в очень красивых костюмах - шлемы, рубахи расшитые, а еще мечи, щиты.

- Для нас это более игра. Хотя в каждом клубе бывает по-разному, доходит иногда и до того, что действительно начинают жить в тех же измерениях, тогда философия переходит уже в идеологию. Мы все-таки играем.

- Вы не замечаете, что интерес к такого рода развлечениям вырос? С чем это может быть связано?

- Во-первых, это некоторым образом новое развлечение. Не так давно разрешили делать, к примеру, мечи, ими биться, то есть сражения устраивать. В советское время все вообще было запрещено. Лет десять назад и начали возникать подобные исторические клубы. А провинциальная жизнь вообще небогата развлечениями, это, может быть, у вас в столицах клубы разные и все уже на европейский манер - казино, скачки, яхты.

- Ну, скачки и яхты и у вас есть.

- У нас только лошади, чтобы скакать, но не ипподром. И поэтому мы сами себе занятия придумываем, и не только нам - многим нравится. Ведь это азарт, чувство опасности - игра на пределе риска. Мы вообще очень куражный народ. Это немец с кровати не упадет без специального механизма. А нашим мужчинам не хватает мужских забав - охоты, сражений: оружие лязгает, искры летят.

- Нет ли идеи поставить дело на коммерческую основу?

- Денег хочется, конечно. Но тогда это станет работой, от которой нельзя отказаться. Сейчас же мы вольные люди.

- Какие виды боев вы демонстрируете?

- Иногда показываем конные бои - сшибку на копьях. Хотя это более опасно, и с лошадьми надо постоянно заниматься. Показываем все виды пешего боя: стенка на стенку, единоборство, так называемые трюковые бои - один против двух, бой с факелами, на бревнах (так тренировались дружинники в былые времена).

- Вы же еще развлекаете народ играми.

- Игры нам тоже известны из древних рисунков, письменных и устных источников. Те же упражнения на бревнах, скакалка, перетягивание каната, жмурки. Это сейчас в них только дети играют, а раньше и взрослые - форму спортивную поддерживали, силой и ловкостью бахвалились. Сюда же добавим метание копья, стрельбу из лука, гиревой спорт.

- Какие-то новые виды игры вы покажете в ближайшее время?

- Охоту. В сентябре мы собираемся в Тульскую область, в толстовское поместье Николо-Вяземское. Туда же прибудут клубы из Москвы, Петербурга, Белгорода, Белоруссии. Нам интересно, и мы договорились попробовать старинную безоружейную охоту - по пересеченной местности на лошадях с собаками и ловчими птицами. У нас под Ельцом, в заповеднике "Галичья Гора", на базе Воронежского государственного университета воспитывают и тренируют соколов и орлов. Замечу, что в последнее время вообще в моду вошли ловчие птицы. Их уже в Москву возят на продажу, и из Европы специально приезжают покупатели. Борзые тоже как будто специально для наших степных мест, ведь в лесах с борзыми не охотятся, только в поле, и у охотников должны быть сноровка, ловкость, выносливость, интуиция.

Но это из новых затей, а почти каждый год мы отмечаем середину лета - день Ивана Купалы и праздник зимнего солнцеворота. По приметам, в эти дни надо веселиться, петь, плясать и радовать богов всяческими развлечениями.

- Вы все очень музыкальные люди. Что поете, на каких инструментах играете?

- Есть у нас елецкая рояльная гармошка, балалайка, волынка, фигурки-свистульки, мы их "баранами" называем. А песни поем, которые все знают, но старые. Еще сейчас много авторских пишут - под старинные баллады.

- И кто же те люди, кому интересна такая жизнь?

- В основном студенты - молодые, энергичные, подвижные, они быстро отзываются на всяческие новшества. Но у нас большой возрастной разброс - есть люди, которым 60 лет, 50, 45, а есть и 15-летние. Есть рабочие, служащие, творческая интеллигенция, даже чиновники.

- С кем общаются члены клуба?

- Провинциальные города небольшие, и все друг друга знают. Собираемся по интересам. Многие занимаются ремеслом - режут, шьют, льют, потом обмениваемся между собой своими изделиями и опытом. Такое у нас натуральное хозяйство. Когда приходит кто-то новый, его сразу же знакомят и с художниками, и с литераторами, и с коллекционерами.

- Чем вы лично занимаетесь в реальной жизни?

- Живу. Делаю доспехи, сражаюсь, путешествую. Так и деньги зарабатываю.

- А приобщаете ли вы к своим занятиям семью, детей?

- Я никогда не прессингую никого - ни семью, ни знакомых, ни друзей. Если захотят - приобщатся. Дети с нами ездят иногда, поддерживают, радуются нашим достижениям и успехам. Но пока не более того - ни сын, ни дочка не попросили, чтобы с ними занимались. Но я думаю, что они к этому придут.

- Вы много путешествуете и, по вашим наблюдениям, как-то отличаются люди в разных местностях?

- Наш город старинный, купеческий. Но традиционно люди существуют группами, наложились тут и советские привычки - зашоренность какая-то. Все стараются жить как бы крепко: заработать денег, купить машину, холодильник, хрусталь, дочь выдать замуж. Это правильно, конечно, но поразительно, что в других городах люди живут свободнее, они веселее, доброжелательнее - счастливее.

Я родился в Ельце, жил и живу практически на одной улице. Родня у меня вся отсюда - на 400 лет назад все местные, околоелецкие. Я всегда тянулся к тем, кто меня лучше. А представляете, вот я, такой мальчик с окраины, сын глухонемого сапожника, пришел из армии. Мне приятель говорит: пойдем, мол, с художником познакомлю. А я-то тогда думал, что художники в Москве только и бывают. Потом узнал местных музыкантов, архитекторов. Люди - самая главная школа.

И сам Елец мне очень нравится - место вольное. Елец ведь долгое время был пограничным городом. И вообразить невозможно: за сто лет совершено более 400 прямых татарских нападений, то есть в год по четыре раза! И сколько крови пролилось. А у многих впечатление, что все происходило только в Москве. Здесь, на берегах Дона и Сосны, казачество зародилось. Первая пограничная стража была учреждена официально Иваном Грозным именно здесь, и именно здесь очень долго проходила граница российского государства. Бывало, едешь по полям и как будто видишь: военные разъезды, сражения, переправы. Люди уходили в чистое поле и города рубили. Вот эпоха.

Терпимость нашего народа безмерна, и в этом, видимо, особенность русского характера. Мы, конечно, можем всех ругать - азиатов, кавказцев, евреев, но - это слова, другие же народы намного жестче на деле. Мы больше терпим от всего, мне кажется: и войны, революции, голод и все другие беды и неприятности на нас обрушивались. Сейчас жизнь как-то налаживаться стала - воздух дали, и только доброе надо делать, жизнь любить - вот облака плывут, рыбки плещутся, птички поют...

* * *

Удивительно, но нет в такой жизни квасного патриотизма - а ля рюс, потому что есть у этих людей чувство дома, земли родной, на которой без пафоса они просто живут, помогая друг другу и радуясь. И вы увидите это. Только поезжайте в деревню.

Там есть старый дом. А в нем - половицы скрипучие. И вечером - беспокойный запах хлеба, молока и картошки.

И сеновал.

И дым костра. Можно даже не петь. Можно даже не чувствовать. Можно только лежать, раскинув руки. И руки, раскинувшись, пытаются объять. Но в них нет сил и воли.

В зрачке - луна, рыжая и низкая, огромна.

Туман по-над водой стелется.

То ли лай собаки, то ли птичий крик, то ли тишина, удушающая спелой земляникой и травоцветением.

Звук. Это он капельками росы опускается. И первые лучи солнца смывают туман.

Вдоль поля коровы тянутся, покачиваясь, чтобы вечером потянуться обратно вдоль поля.

Чтобы взошла потом рыжая луна, чтобы солнце снова смыло туман с реки, луга и леса.

И чтобы увидел все это человек. Попавший сюда.

Поезжайте в деревню.