Во дни торжеств

Мне было четыре года, когда я декламировал на радость и смех взрослых родственников:

Легко мазурку танцевал
И кланялся беспрекословно...

По-видимому, для меня в те годы разница между "непринужденно" и "беспрекословно" не была очевидна. Пушкин в мои ранние годы, проведенные в коммунальной квартире, звучал так же постоянно, как голос Левитана из репродуктора. Моя бабушка со времен классической гимназии могла прочитать всего "Евгения Онегина" наизусть. В семейной легенде, впрочем, ничего не осталось о том, знала ли она десятую главу.

Я говорю о том, что Пушкин для русской интеллигенции является всем: и флагом, и гимном, и гербом. Так что поиски новой символики новорусского правительства были заранее обречены на неудачу - все снова уткнулось бы в Пушкина.

Это удивительный факт. Есть ли другая страна в мире, где могли бы всерьез провозгласить: для нас все - Диккенс, для нас все - Гете, для нас все - Шарль Перро. У "них" остаются за рамками литературы Сена, Темза или Рейн. Не может же здравомыслящий немец всерьез сказать, что братья Гримм заменяют ему родную географию. Попробуйте предложить баварцу вместо предгорий Альп - Гейне. Англосаксонского здравомыслия хватает, чтобы не путать географию с хрестоматией. Русского - решительно не хватает.

На нашей карте городок Тамань обозначает классик Лермонтов, Орел - Тургенев, а что до Кавказа, то он "подо мною". География подчинена литературе. Впечатление: если бы эти местности не были описаны, их вообще не было бы на карте и Тереку так и не удалось слиться с Курой.

Пушкин занимает непомерно большое место в нашем сознании. Для современников он был поэт и литератор, для нас - историк и философ. Наша русская привязанность к литературе проявляется в культе Пушкина особенно ярко. Кто бы из русских знал что-нибудь о полководческих талантах Петра Великого, когда бы не была написана поэма "Полтава".

Между тем русских студентов надо заставить читать Ключевского, чтобы они знали о том, что Иван Грозный взял Казань и наказал Новгород. У Пушкина руки не дошли написать об этих событиях, и они ушли на задворки истории.

Мы склонны к фетишизму. Мы можем годами носить над собой полотнище с изображением Карла Маркса и никому в мире не ведомого его приятеля Фридриха Энгельса. Можем в детстве зачитываться книгами Майн Рида и Фенимора Купера, в то время как в их родной стране о них никто слыхом не слыхивал. Для нас зачастую сама скорость движения важнее, чем возможность попасть на станцию назначения. Мы не понимаем, что, раздувая культ, мы невольно подготавливаем его развенчание.

Конечно, низвержение кумиров - занятие не менее увлекательное, чем их воздвижение. Но столь неумеренная пылкость не понравилась бы нашему национальному гению: в отличие от многих прославленных в России лиц Пушкин был умным человеком.

Его современники на этот счет не обманывались. Не обманывался и он сам. По-видимому, он бывал очень разным: прекрасным товарищем, пылким любовником, не слишком идеальным мужем и, кажется, довольно ветреным отцом. Свои человеческие слабости он знал лучше, чем кто бы то ни было. Свои карточные долги он так и не смог оплатить. Думается, меньше всего он хотел бы быть памятником. Судя по горациевому стиху, эта мысль приходила ему в гениальную голову. Он знал, что медные памятники рано или поздно принимаются гоняться за живыми┘

Пушкин для нас - бесценен. Он подарил нам Слово, которое мы могли бы и не расслышать, несмотря на усилия Карамзина и Державина. Он преподнес нам естественность веселья, недостающее русской литературе. Этого - много: легкость, юмор и обновление языка, который по сию пору грешит безупречностью. Этот арап познакомил нас с Татьяной Лариной, в которую влюблялись русские гимназисты и русские генералы. В нашей неупорядоченной стране это царский подарок. С тех пор мы объясняемся со своей страной ее словами: "Я другому отдана и буду век ему верна". Так не разговаривают с Онегиным, так говорят только с судьбой.

С Пушкинским праздником! Мы сейчас на редком торжестве: мы поднимаем бокал за одного человека, а пьем за целую нацию, ее историю и будущее. Вы подняли бокалы? Содвинем их разом! За Пушкина! В его память и честь!