Милрад Фатуллаев
Магомедали Магомедов – Владимиру Путину: 'Дагестанский народ никогда не прощает тех, кто пришел к нему с оружием в руках'.
Фото ИТАР-ТАСС
Рейд чеченских боевиков в Цумадинский район Дагестана, в результате которого погибли около десятка пограничников, а несколько человек оказались в заложниках, стал закономерным следствием ситуации в Стране гор и во всем Северо-Кавказском регионе. Подобных рейдов, и куда более масштабных, за последний год было не меньше десятка - от похода боевиков Гелаева через Осетию и Ингушетию с переходом российско-грузинской границы до резко участившихся локальных боев в приграничных с Чечней районах Дагестана и в горно-лесистой местности Ингушетии и Кабардино-Балкарии.
═
Правильная оговорка
═
События последних лет, с начала второй чеченской кампании и ликвидации почти всех исламских благотворительных фондов в России, свидетельствуют о том, что основной упор сепаратисты делают на собственные силы, полагаясь не только на "активные штыки" из числа боевиков, но и на беженцев из Чечни, уроженцев республик Северного Кавказа, вернувшихся под прессингом федеральных сил в мятежной республике на свою малую родину. Не все они взялись за соху и лопату, предпочтя мир исламскому возрождению с оружием в руках. "Благодаря" их усилиям Северный Кавказ поражается гематомами сепаратизма и экстремизма под флагом "чистого ислама".
В этой связи вспоминается оговорка дагестанского политика, ныне сенатора от Саратовской области Рамазана Абдулатипова. Имея в виду наведение порядка в мятежной республике, где еще не было войны, но буйствовал криминал, он заявил: "Необходимо навести порядок вокруг Чечни". Сегодня эта оговорка звучит иначе - в ином контексте. Изменился сам Северный Кавказ.
Несколько лет назад, когда прокурор Дагестана Имам Яралиев возмущался чрезмерной мягкостью приговоров судей в отношении вооруженных исламских радикалов, он акцентировал внимание на деятельности ваххабитов прежде всего в приграничных с Чечней районах Дагестана. В Ботлихском и Цунтинском районах, где летом 1999 года шли бои с дагестано-чеченскими боевиками, были осуждены всего девять человек, хотя в целом по республике следственные мероприятия велись в отношении более чем 500 человек.
Также месяц назад министр МВД республики Адильгерей Магомедтагиров лично пообещал создать рабочую группу по расследованию ситуации, сложившейся в Ботлихском районе Дагестана, где, по информации одного из работников районной прокуратуры, правоохранительные органы "не хотят расследовать случай поджога административного здания, в котором, в частности, находился архив трех районов", в том числе и Цумадинского. Разве не закономерен был рейд боевиков в Цумадинский район, что в принципе невозможно без использования территории Ботлихского района? Как признались первые лица МВД, до сих пор не удается прекратить торговлю оружием военнослужащими 136-й мотострелковой бригады МО, дислоцированной в Буйнакске. Не перекрыты каналы поступления оружия и проникновения боевиков из Чечни в Дагестан. Последних то и дело задерживают в приграничном Хасавюртовском районе.
Аналогичная ситуация сложилась практически во всех республиках Северного Кавказа. В Ингушетии последний год ежедневно регистрируется до 300 преступлений вместо 160 совершаемых еще пару лет назад. Уничтожение здания УФСБ в Магасе, крупные бои в Малгобеке и в непосредственной близости от палаточных лагерей беженцев, операции спецслужб в Слепцовском, освобождение заложников, вскрытие баз подготовки террористов и боевиков, схронов с оружием даже в населенных пунктах - все это ежедневно мелькает в криминальных сводках.
При этом "мелкие" преступления, обошедшиеся без последствий и потому не получившие широкого резонанса, порою не регистрируются вовсе. Корреспондент "НГ" был свидетелем того, как в начале декабря в Слепцовске у автобусной остановки прогремел взрыв. Обошлось без жертв. Прибывшим на место происшествия охранникам и милиции не стоило труда задержать виновных: они и не скрывались, их видели десятки очевидцев. Практически ничего не говорится о волне разбоев и кражах автомобилей, принявший почти повальный характер. Жертвы преступлений чаще предпочитают самостоятельно разбираться с обидчиками или платить откупные, чтобы вернуть своего железного коня. Такой менталитет и подходы некоторых стражей порядка позволяют инструкторам готовить малолетних шахидок, например в Малгобеке, откуда в свой последний путь отправились исполнительницы терактов в Тушино и на Тверской улице в Москве.
═
Щепетильный духовный вопрос
═
Местные жители в нагнетании напряженности в Ингушетии винят чеченских беженцев. В интервью "НГ" это косвенно признал и муфтий Ингушетии Магомед Хаджи Албогачиев. По его требованию МВД закрыло мечеть в селении Плиево Назрановского района республики. По словам муфтия, в этой мечети собирались "ваххабиты из Чечни, призывавшие к неповиновению законным властям". Идеи "чистого ислама" не находят поддержки среди ингушей, поэтому в Плиево собирались выходцы из воюющей республики. Судьбу плиевской мечети разделила мечеть в селении Майское Пригородного района Северной Осетии, где еще свежи в памяти ужасы последствий полностью уничтоженного военного госпиталя в Моздоке, терактов на рынках Владикавказа, "странного" рейда боевиков чеченского полевого командира Руслана Гелаева через всю Осетию с почти недельным базированием вблизи селения Тарское.
Хорошо, если пресечь гематомы агрессивного ваххабизма удалось на ранней стадии. "Когда преступные группы становятся довольно организованными, - говорит руководитель пресс-службы духовного управления мусульман (ДУМ) Ингушетии Ася Гелисханова, - местным властям приходится применять наиболее эффективный в наших условиях метод противодействия ваххабитам с помощью духовенства и российских милиционеров. В малочисленной Ингушетии все знают друг друга, и не исключена месть в отношении близких и родственников чересчур ретивого милиционера, особенно после его увольнения со службы".
Кстати, Ингушетия оказалась примером эффективного сотрудничества духовенства с властями. Совет алимов (ученых) и духовенства запретил имамам (настоятелям) мечетей участвовать в религиозных мероприятиях по просьбе лиц, осужденных за убийство, угоны автомобилей, дезертирство, кражу девушек, притеснение "неингушей". Дежурная тема повестки совета - укрепление связей с правительством Ингушетии. В штат МВД республики введен сотрудник ДУМ, который консультирует милицию по сложным вопросам современного ислама, людей в погонах просвещают теологическими лекциями. Это позволяет избежать необоснованного преследования верующих "за ношение бороды" или поверхностных обвинений со стороны следователей в приверженности ваххабизму, что имеет место в других регионах.
Когда представитель МВД Карачаево-Черкесии заявил о наличии в республике 293 ваххабитов, муфтий КЧР и Ставропольского края председатель координационного совета муфтиев Северного Кавказа Исмаил Бердиев раздраженно заметил, что эти данные несколько завышены, но отрицать существование проблемы не стал. Ничего не было сказано и о том, насколько была "завышена" их численность. В Дагестане же честно признаются, что "ваххабиты бывают умеренные и радикальные, которых можно преследовать только по их деяниям". Поэтому, кто ваххабит, а кто светский мусульманин, никому не известно.
Чтобы внести хоть какую-то ясность в щепетильный духовный вопрос, в республиках отказываются от принципа отделения религии от государства и создают при исполнительных структурах - Минюсте или МВД - советы и комиссии с участием духовенства и светских властей с целью регламентации деятельности религиозных организаций, контроля за их преподавательской и финансовой деятельностью.
═
"Непослушная молодежь"
═
Несмотря на то что милиция, по ее собственному признанию, не в состоянии отличить радикала от мирного бородатого мусульманина, закрытие мечетей воспринимается ею как единственный способ хоть как-то остановить распространение исламского радикализма. Нередко после изобличения одного преступника от религии под горячую руку попадают и обычные прихожане.
- По устному распоряжению главы МВД республики милиционеры опечатывают мечети, запрещают посещать мечети иногородним, ведут запись прихожан, - возмущен муфтий КБР Анас Пшехачев. - Милиция не раз заявляла о фактах обнаружения в наших мечетях оружия, бронежилетов и мишеней для стрельбы, но пока не предоставила доказательств. Под подозрение попали десятки мечетей, молодых людей без всяких на то оснований задерживают, избивают и запугивают.
- У нас уже есть молодые люди, - признается прихожанин мечети в Нальчике Салим Султыгов, - которые считают, что государство всячески препятствует развитию ислама в республике. И это все из-за тотального преследования мусульман, среди которых затесалась одна паршивая овца.
Голый каркас здания со следами от пуль и зияющие дыры вместо резных окон - все, что осталось от медресе имени Адима Адамова в городе Бостан в Карачаево-Черкесии. На "радикалов, осевших в медресе", милиция вышла случайно, и заслуга в этом ростовского ОМОНа, который несколько дней вел наблюдение за подозреваемыми в совершении теракта в Ростове-на-Дону. Среди учеников медресе был замечен лидер джамаата "Ярмук" 25-летний боевик Руслан Теммоев. Его единомышленник запустил в омоновцев гранатой, стоившей жизни одному бойцу и здоровья другому.
Не только милиция, но и рядовые граждане по-своему пытаются "оградить республику от чеченского ваххабизма". В Нальчике молодежь с молчаливого согласия и фактического одобрения милиции и властей устраивает массовые избиения студентов из Чечни. Депутат республиканского парламента Гумар Мурзаканов был откровенен: "Я полностью на стороне наших ребят. Правильно сделали, надо было раньше". Депутат Борис Паштов дополнил высказывание коллеги, обвинив в происходящем Москву, которая "всегда остается в стороне, хотя произошедшее во многом связано с бездеятельностью федерального Центра в решении чеченской проблемы".
После разгрома местной общины и заявлений силовиков об обнаружении оружия в мечетях, молодые исламисты в ряде сел, например, в Сбруне-3, Куба-Таба, Вольный Аул перевели конфликт со "стариками" в активную фазу с физическим выдавливанием последователей традиционного ислама из мечетей, пытаясь утвердить свое понимание Корана. Другие предпочитают собираться на конспиративных квартирах.
Примечательно, что имам города Бостан Мухсин Кодзов отказался принять предложение властей возглавить упомянутое медресе, как он объяснил "НГ", "из-за непослушной молодежи". А в ДУМ КЧР не стали отрицать наличие бандгрупп в лесах республики, но назвали бездоказательным заявление милиции о разгроме боевиков Шамиля Басаева в окрестностях селения Дулугубей, где была обнаружена база сепаратистов.
Очевидно, что власти на местах не справляются с распространением идеологии радикального ислама, ростом терроризма в регионе, не в состоянии предупредить ставшие регулярными вылазки боевиков далеко за пределы Чечни. У них под носом, в условиях глубокой конспирации захватывают и годами удерживают заложников, конвейерным способом готовят группы шахидок, периодически забрасывая их "в тыл России". Уместно говорить не только о стабилизации ситуации в Чечне, но и о сохранении стабильности на всем Северном Кавказе. Боевики, сепаратисты, религиозные радикалы, их базы и схроны с оружием все чаще появляются за пределами Чечни, где внимание силовиков не столь пристальное, как в мятежной республике.
Чеченские эмиссары, судя по последним событиям, активно действуют через местных жителей, воевавших против федеральных сил. Большинство из них вернулись в свои родные края, немалая часть из них для того, чтобы продолжить дело, начатое в Чечне.
Нальчик-Магас-Махачкала
Дарья Гармоненко