Александра Самарина
Заключенным разрешат добиваться компенсации за плохие условия в СИЗО и тюрьмах.
Фото РИА Новости
Минюст объясняет появление законопроекта, нацеленного на улучшение жизни заключенных, с необходимостью исполнения пилотного постановления Европейского суда по правам человека по жалобам № 42525/07 и 60800/08 «Ананьев и другие против России» (вынесено 10.01.12, вступило в силу 10.04.12).
Этот документ зафиксировал наличие структурной проблемы в России – бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания в СИЗО. Европейские правозащитники считают, что россияне не имеют эффективных средств правовой защиты от соответствующих нарушений.
Законопроект предлагает установить норму, согласно которой минимальная санитарная площадь содержания женщины с ребенком не должна быть менее 10 кв. м. Это, пожалуй, единственное безоговорочное положение законопроекта. Потому что остальные выглядят как некая шпаргалка, набор объяснений для ФСИН – если ведомство не способно выполнить требования закона. Например, известно, что на заключенного положено 4 кв. м площади. Так вот – законопроект предлагает всего лишь оговорить «условия, при которых такое нарушение стало возможным». Предлагается законодательно установить сроки такого содержания, а также меры по устранению указанных нарушений.
Справедливости ради – если «жилая» норма нарушена, заключенным обещан некий бонус: «создание подозреваемым и обвиняемым, которые содержатся с нарушением норм жилой площади, улучшенных материально-бытовых условий, а также предоставление им других компенсаций».
Планируя развивать сотрудничество с традиционными конфессиями, Минюст позаботился и о духовно-нравственном воспитании осужденных. Предлагается законодательно закрепить порядок взаимодействия органов и учреждений уголовно-исполнительной системы с религиозными организациями. Для этого, по мнению авторов законопроекта, требуется «подробно раскрыть порядок проведения религиозных мероприятий, обрядов и церемоний, а также личных встреч священнослужителей религиозных организаций с подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися в следственных изоляторах». Важная оговорка: весь этот разгул свободы совести ограничивается «обязательным письменным разрешением органа или лица, в чьем производстве находится уголовное дело, на проведение соответствующих религиозных мероприятий».
Председатель Общественной наблюдательной комиссии по городу Москве Валерий Борщев скептически оценивает попытку Минюста улучшить положение заключенных путем такого рода нововведений. Он напоминает, что перенаселение российских мест заключения связано с объективным процессом – ужесточением наказаний и увеличением количества обвинительных приговоров. По словам правозащитника, перенаселение в тюрьмах приводит к тому, что в камерах ставят раскладушки. И это далеко не самое огорчительное следствие указанного явления.
Борщев предлагает решать проблему так, как это делается в западных странах. Там заключенного не помещают за решетку, если это нарушает его право за положенные по закону 7 кв. м тюремного пространства. Осужденный просто ждет своей очереди на отсидку. На Западе считается, что осужденный не должен своими правами отвечать за невозможность ведомства их обеспечить. «Почему уголовно-исполнительная система должна расплачиваться за безобразия судов? – риторически спрашивает Борщев. – Ведь это суды, не задумываясь о последствиях, штампуют решения о помещении под стражу людей».
Борщев предлагал правоохранителям использовать этот метод, но, разумеется, не сошелся с ними во взглядах на проблему: «Законопроект предлагает какие-то компенсации. Но ведь добиться таковых – дело долгое и тяжелое. А потом – кто будет платить? Тюрьма будет виновата? ФСИН – система независимая ни от суда, ни от правоохранительной системы в целом. Надо, чтобы эта независимость была реальной. Надо, чтобы следователь не распоряжался, в какую камеру надо сажать заключенного».
Валерий Борщев предлагает, если нет желания составлять очереди из будущих заключенных, переводить их в СИЗО других городов: «Тогда следователь, которому придется мотаться по разным городам, крепко подумает, прежде чем настаивать на аресте».
Намерение Минюста улучшить положение заключенных в российских тюрьмах, думается, не случайно прозвучало в разгар «войны списков» – «Магнитского» и «антимагнитского». Напомним, что точно так же российские законодатели бросились улучшать законодательство в отношении сирот и многодетных семей, когда в обществе обсуждался «Закон Димы Яковлева». Торопливость в реакции может родить скороспелый проект, имеющий много слабых мест и заложенных в тексте будущих коллизий с законом. Стремление ведомств побыстрее отчитаться в решении проблем, не решаемых десятилетиями, не может заменить планомерной работы по усовершенствованию отечественной правоохранительной системы.
Дарья Гармоненко