"Единая Россия" требует от Путина определенности

"Единая Россия" продолжает петь, плясать и заряжать своих сторонников истерическим оптимизмом, но ее лидерам все труднее скрывать, что у партии большие неприятности, что ее боевой дух надломлен - в самое неподходящее время и в самом уязвимом месте. Сначала президент Путин замотал вопрос о партийном правительстве, потом на весь свет объявил, что твердо решил оставаться беспартийным, затем стало известно, что кроме "единороссов" с руки Кремля будет кормиться Народная партия Райкова. Все три сюрприза - из "одной корзины". Очевидно, что "Единой России" отказано в монополии на президента, а соответственно и на власть. Какая же из нее получится, прости господи, "правящая партия", если от членства в ней отказывается глава государства, а его аппаратчики исподтишка взращивают ей конкурента?

Обидеть "Единую Россию" старается каждый, но так тяжело, как это сделал Кремль, не может никто. Вот уж поистине "нож в спину". Ведь "Единая Россия" - это партия, которая с самого начала, с момента зачатия видела себя не иначе, как "партией Путина". Этим, собственно, исчерпывался смысл ее существования. Путин - это и программа "Единой России", и ее устав, и ее настоящее и будущее, то есть это "ее все".

Конечно, в голове у первостроителей партии, людей в политике тертых, могли быть и наверняка были иные соображения на сей счет, но теперь это уже дело десятое. В публичной деятельности партия столь жестко приковала себя к президенту, что даже легкий намек на то, что он "не с ними", что для Путина "Единая Россия" - лишь один из элементов дорогой ему многопартийности, даже намек на это смертелен для партии.

И партактив это чувствует. Это видно было по нервной реакции председателя высшего совета "Единой России" Бориса Грызлова на известие о кремлевской поддержке Народной партии, по унылым лицам, с которыми видные "единороссы" комментировали отказ Владимира Путина от партбилета. В прошлое воскресенье двое основателей "Единой России" Юрий Лужков и Минтимер Шаймиев были опрошены на эту тему Владимиром Познером (программа "Времена", Первый канал). Московский мэр посоветовал ведущему адресовать свой вопрос непосредственно Владимиру Путину, но татарскому президенту ведущий этого сделать не позволил, и тот вынужден был согласиться, что "так дальше продолжаться не может" и что "президенту, со временем, российскому также придется определяться" (имелось в виду "определяться" с партийной принадлежностью).

Восточный человек Шаймиев - политик слишком умелый, чтобы выражать свои желания в форме публичного ультиматума. Достаточно того, что он не стал повторять Путина, который вполне ясно сказал: "Глава государства должен стоять над политическими схватками различных сил, должен быть нейтральным". Шаймиев, как легко заметить, не сторонник президентского нейтралитета.

Иначе и быть не могло. Ведь люди, составляющие цвет российской бюрократии, стеклись в эту партию вовсе не затем, чтобы демонстрировать президенту "схватки различных сил". "Единая Россия" - далеко не аналог НДР, как это иногда утверждают. Тусовка НДР складывалась вокруг премьер-министра, а не президента, бюрократия была представлена в ней средним и мелким калибром (губернаторов в "Нашем доме" числилось не более десятка), заявок на статус правящей партии НДР не делал. Другое дело - "Единая Россия". Это подлинно массовая, подлинно классовая партия российской номенклатуры. Она вобрала в себя весь бюрократический "крупняк" и контролируемую им бизнес-элиту.

Создание такой структуры не обошлось для бюрократии без существенных политических издержек. Если президенту России не хочется зависеть от какой-либо партии, то региональным начальникам связывать себя со структурами, управляемыми из Москвы, хочется еще меньше. На случай выборов у каждого губернатора была своя собственная партия - "Служу Кузбассу", "Преображение Урала", "Патриотическая Брянщина", "Отечество" и проч. Это обеспечивало местным лидерам относительную независимость от Центра. Проект же единой общероссийской партии номенклатуры, каковой является "Единая Россия", предполагал национализацию этих региональных политических ресурсов, собирание их в одну "вертикаль" и таким образом лишал провинциальную элиту политической автономии. Теперь все начальники, как и во времена КПСС, становились номенклатурными единицами одной партии.

Пойдя на это самоограничение, бюрократия, естественно, надеялась получить взамен что-то не менее ценное. Этим эквивалентом стала гарантия стабильного существования сегодняшнего правящего класса, поскольку только дееспособная классовая партия способна гарантировать беспроблемное наследование власти, предотвращать угрозы внутрикорпоративных войн, подобных тем, которые сотрясали российскую номенклатуру в 1999 году. Но единственным надежным гарантом этой стабильности в нашей нынешней системе может быть только президент. Во всяком случае, он должен принять на себя эту роль. Получится у него или нет - другой вопрос. Но если уж он сказал "стройся!", а сам во главе строя не встал, то построившиеся, естественно, начинают вертеть головами и спрашивать, "где Сусанин".

По понятиям людей, вложивших в "Единую Россию" весь жар своих сердец, Владимир Путин их, конечно же, "кинул". И вряд ли они это стерпят. Ничего похожего на всероссийский номенклатурный бунт, разумеется, не произойдет. Чтобы "Единая Россия" рухнула, как подпиленная, бунтов и не нужно. Надо совсем немного - большие и малые начальники должны отнестись к ней так же, как их старший начальник. То есть переложить заботу о ней на артистов, футболистов, живописцев и прочих добровольных сторонников партии, а самим сделать вид, будто их тут "не стояло". Чего уж проще?