Горшок с цветами

О Саше Соколове известно немногое. Известно, что свое цыганское имя он получил в Америке, где "Александерами" зовут сутенеров. Что свой первый роман написал без знаков препинания, экономя чернила, а последний - про Берию, как тяжело жилось на свете бедняжке. Известно, что родился он в маленьком калмыцком поселке, где бродили гуси да сохло вывешенное хозяйками белье. Эти хозяйки в их выцветших коротких халатах донельзя развили воображение маленького Саша, и он вырос.

Вырос, справил паспорт и бежал с ним в Америку. Литературный агент Билл жевал много резинки. Кто ж знал, что все так получится? Слишком быстро пронеслись мимо окна вступительные титры, слишком слаба была пионерская организация в поселке стригалей-овцеводов, слишком рано началась жизнь... С неослабевающим вниманием глядя в окно, Саша поежился. Но больше там ничего не было.

Нехотя подумал о Поле. Интересно, что она сейчас делает?

* * *

Отгадай. Сейчас я была в ванной. Горячей-горячей. Если я даже очень постараюсь, у меня не получится одна вещь на свете: разболтать, как хорошо мне бывает в ванной. Поэтому и не буду. Скажу только, что в результате классно вымыла лапки, ушки, носик, много чего еще, а остальное вымылось само; полулежа в спелой воде, выпила предварительно приготовленный чай с лимоном; вся пропахла любимыми Им желтенькими гранулами для ванн; постирала Его любимые мои черные шелковые трусики, сделала кое-что еще; напоследок в течение одной десятой секунды позакалялась холодной струей; а когда заново родилась на свет, решила слегка подпортить кожу в самых нежных местах приятным белым кремом, а потом чесать челку, сушиться, нажимать на кнопки клавиатуры энд соу он.

* * *

Интересно, что она сейчас делает? Допустим, спит, ну а что она делала вечером? Ругалась с дочкой, - моей, заметил в скобках, дочкой, - но про нее-то даже и не вспомнил, вообще не ощущал пресловутого феномена отцовства. Ну вроде как в фильмах: они встречаются через двадцать лет, она говорит, это твой сын, и мужик смешно переворачивает жизнь, - нет, у него с этим было просто, об девочку ему было плюнуть и растереть, он, строго говоря, не считал возможным у детей наличие души, ведь душа бывает только у некоторых мужчин и баб, но у последних по большей части какая-то плохая.

Дочка будет такой же неврастеничкой, как мама, впрочем, у нее, помнится, был талант рисовать неплохо, но так разве хватит у француженки мозгов вовремя отправить дитя в художественную школу? Колледж, поправил себя. Там, где под бесстрастным взглядом гипсовых аполлонов в пустых аудиториях собрались на водопой колченогие мольберты, ее раком лишит невинности слегка арабистый второкурсник.

Н-да. Пола все так же много брешет по телефону, изредка стыдливо вспоминает его, закатывая глаза и думая про себя "дура я дура", и стареет, покрываясь безнадежным налетом времени толщиной в одну молекулу. Или уже две. Саша боднул лбом стекло.

Ах черт, что это - неужели он собрался подумать, что до сих пор ее любит?!

Еще чего не хватало, это же смех просто! Уж лучше о Билле думать - как сладко было с ним зачинать "Школу для дураков", впиваясь в гнилой рот с отсутствующим зубом, и потом благодарно, часто и быстро целовать в желтую худую щеку с продольной морщинкой: спасибо, мол, за день, спасибо за ночь, спасибо за сына, спасибо за дочь...

"От человека остается часть речи", - сетовал поэт, но, будучи более философом, чем поэтом, он сказал бы, что от его человека остался горшок с цветами.