Капиталист и мистик

Не будет преувеличением назвать Генри Форда одной из наиболее ярких фигур XX столетия и новейшей истории. Талантливый инженер и изобретатель, блестящий организатор производства, требовательный и прижимистый, но вместе с тем на редкость дальновидный, Форд прослыл апостолом "гуманистической технократии", опередив свое время чуть ли не на целый век. Он оказал мощное влияние на экономику не только Соединенных Штатов и Западной Европы, но даже и молодой Советской республики.

Об основателе автомобильной империи написано довольно много, тем не менее эта масса, казалось бы, правдиво звучащих биографических сюжетов все же грешит одним существенным недостатком - неадекватным духовно-психологическим портретом Генри Форда. Публицисты обычно расценивали его духовные поиски как не более чем каприз "сильного мира сего". Между тем причину его феноменальных успехов и досадных промахов следует искать именно в перипетиях его духовной жизни.

Солдат из Геттисбурга

Самым памятным днем в своей жизни Генри Форд считал не день основания своей империи. Самым удивительным моментом в его жизни стало 6 сентября 1901 г., злополучный день покушения на президента Уильяма Мак-Кинли (он скончался спустя неделю). Сгрудившись за столом под тусклой эдисоновской лампочкой, мастерская Генри Форда негромко, но с живостью обсуждала причины драмы. Давний приятель Генри Оливер Бартел, любивший подкреплять свои гипотезы эффектными доказательствами, показал Генри брошюрку некоего Орландо Смита "Короткие ответы на серьезные вопросы". В ней помимо разных любопытных вещей рассказывалось о реинкарнации души - перевоплощении после смерти.

В тот день Генри Форд пережил потрясение. Не от убийства президента, хоть он и ненавидел насилие всем сердцем. В книжке Смита для Генри внезапно открылось нечто, расширившее его сознание.

"Я словно соприкоснулся с планами Вселенной, - говорил позже Генри о первых мгновениях своего прозрения. - Мое время уже не было ограничено. Я перестал быть рабом стрелок часов".

По воспоминаниям современников, Генри Форд никогда не считал себя принадлежащим какому-то вероисповеданию. Даже в пору своего детства в Дирборне (ныне западное предместье Детройта), когда он чинно ходил по воскресеньям с другими мальчиками в местную церковь, как было принято в общине степенных ирландских переселенцев. Свое внутреннее неприятие внешней религиозности Генри унаследовал скорее всего от отца. Как, впрочем, и любознательность, обаяние и магнетизм. Уильям Форд, выходец из Ирландии, переселился на дикие, кишащие волками Великие озера еще в 1832 г. Подрабатывая плотником, напористый и трудолюбивый Уильям скоро сколотил весьма приличное состояние. К рождению Генри 30 июля 1863 г. семейство Фордов уже слыло одним из самых влиятельных и богатых в округе. Дирборнцы избрали Уильяма мировым судьей - он был умен, красноречив, отличался широтой взглядов.

Тем не менее с ранних лет будущий гений капитализма находился в духовном поиске. Причем кузницей духовных взглядов юного Генри, как ни парадоксально, стала закопченная промзона Детройта. Туда он приехал осенью 1879 г. в пылу всеобщей лихорадки предпринимательства. В те годы резкого падения цен на сельхозпродукцию толпы вчерашних преуспевающих фермеров бежали в город, где можно было хорошо и стабильно зарабатывать. Генри чувствовал, что именно таким образом он сможет выбиться в люди.

Детройту Генри обязан знакомством с Оливером Бартелом и Чарльзом Кингом. Они были убеждены, что человеческое мышление не имеет границ. Кинг утверждал, что человеческая изобретательность представляет собой непреходящую сущность и сохраняется в бессмертном духе. Надо ли говорить, с каким энтузиазмом воспринимал Генри слова своих новых друзей?

Вера в реинкарнацию стала нравственной опорой для Генри. Ведь об этом говорил еще Сократ: "Я уверен, что следующая жизнь существует на самом деле, что живое отторгается от мертвого и что души умерших продолжают жить". Генри получил ответ на самые сложные вопросы. Душа вечна, и то, чему мы учимся в этой жизни, переносится в следующую.

В этом заключалась для Генри разгадка смысла жизненной борьбы. Если в этой жизни мы вскарабкались на две ступеньки, то в следующей продолжим наш путь уже с третьей. Генри объяснял это так: "Наш опыт имеет ценность лишь тогда, когда он основан на практике. Все наши стремления были бы бесполезны, не имей мы опыта, проистекающего из прошлой жизни". Подобным образом Генри объяснял феномен вундеркиндов, например Моцарта, перенесшего свою творческую способность, несомненно, из прежней жизни.

Переселение души объясняет также некоторые черты характера Форда. Скажем, свой пацифизм в начале Первой мировой войны он истолковывал тем, что в прежней жизни был солдатом, павшим в битве при Геттисбурге, где в мае 1863 г. состоялась решающая схватка между силами прогрессивного Севера и рабовладельческого Юга. Генри и впрямь родился спустя пару месяцев после Геттисбургского побоища. Скорее всего, он дрался на стороне северян┘

Вера в реинкарнацию поставила Генри в один ряд с такими выдающимися американцами, как Томас Эдисон, Бенджамин Франклин, Уолт Уитмен, Генри Торо, Ралф Эмерсон и др.

"Космический разум"

Общий характер тогдашних воззрений более или менее точно резюмируется модной в те годы гипотезой о "космическом религиозном чувстве", изобретенной, вероятно, Альбертом Эйнштейном. Во всяком случае Эйнштейн считал это самое космическое религиозное чувство "сильнейшей и благороднейшей из пружин научного исследования".

Другим ключевым словом было "предустановленная гармония" Лейбница из его "Монадологии". Идеалист Лейбниц развил, как известно, учение о прирожденной способности ума к познанию высших категорий бытия. Кроме того, весьма туманная концепция Бога, которой располагал Форд (и далеко не он один), была во многом созвучна идеям его современника Фредерика Тернера, выдвинувшего гипотезу о некоей "границе" или "переднем крае". Тернер полагал, что граница дает человеку возможность убежать от "оков прошлого", ощутить "свежесть перемен" и "презрение к запретам предыдущих поколений". В момент выхода к границе "ломаются оковы прежних представлений и торжествует безграничная свобода". По мнению Тернера, сущность американского духа проявляется именно при столкновении с границей.

Однако самое сильное влияние на мышление Генри Форда, безусловно, оказал "отец американского мистицизма" Ралф Уолдо Эмерсон, к тому времени уже почивший. Философские воззрения великого Эмерсона Генри постигал через его последователя, кумира американских натуралистов, поэта и писателя Джона Барроуза. Барроуз считал себя учеником Натаниэла Готорна, воспевшего пуританство и умиротворенность, а также Торо, который известен тем, что подлил в и без того тревожно потрескивающий социальный пламень масло "гражданского неповиновения".

Учение Эмерсона глубоко импонировало Генри Форду. Как и Генри, Эмерсон считал идеалом простую жизнь в единении с природой. Эмерсон, так же как и Генри, был яростным врагом милитаризма. Саму природу он объяснял как "символ духа", а человеческую душу - как переходное звено между "сверхдушой" и природой. Эмерсон был убежден в том, что Бог живет в душе каждого. По его представлениям, "нет различия между нами и безграничным небом", и потому "в душе не существует черты, разделяющей Бога и человека". "Когда ты понимаешь, что в тебе находится Бог, - учил Эмерсон, - тогда твое естество обретает особые, замечательные качества". Как-то, цитируя своего учителя, Генри отметил: "Эмерсон сказал, что самое важное в жизни - это Тот, Кто подвигает нас показать, на что мы способны". Иными словами, Эмерсон призывал своих почитателей бесстрашно сближаться с границей, о которой поколением позже заявит Фредерик Тернер.

Кстати, Эмерсон знаменит еще и тем, что считается одним из основателей наряду с Тэйлором и Фордом первой школы научного менеджмента, сформулировавшей всеобщие принципы управления на основе анализа опыта и практики. Эмерсон первым разложил феномен эффективности на составляющие успеха. Он учитывал не только качества личности, но и ряд других факторов, таких, например, как отношение работников к труду, отношения между работниками по "горизонтали" (в отличие от "вертикальных" отношений). Его книга "12 принципов эффективности", вышедшая в 1913 г. и переведенная на русский в 1920-х, актуальна и по сей день, спустя ровно 90 лет.

Неудивительно, что к Эмерсону Генри обращался не только за чисто духовным руководством. Так, в конце 1913 г. производство Форда поразила катастрофическая текучка. Причину болезни и лечение Генри нашел у Эмерсона: "Всегда плати. В начале или в конце - ты все равно должен будешь расплатиться со всеми своими долгами... Лишь тот велик, кто больше всех совершает благочестивых поступков. И нет никого ничтожнее во всем творении, чем тот, кто стремится получить выгоду, не давая ничего взамен. Остерегайся быть обладателем слишком большого богатства, ибо оно быстро испортит тебя".

Генри внял и, раскрыв кошелек, ударил по разгильдяйству своим знаменитым пятидолларовым трудоднем. Он сохранил компанию, но нажил себе врагов. Его обвинили в том, что он тем самым ввергает в опасный хаос устоявшийся рыночный порядок (причем накануне мировой войны), ибо рабочие других заводов требуют повышения зарплаты, как у Форда, и грозят стачкой. Генри не стал вдаваться в подробности, объяснив свой шаг тем, что таким образом он обращает рабочих в своих компаньонов, которые теперь смогут купить произведенные авто, и предложил остальным бизнесменам последовать его доброму примеру. В ответ газета большого бизнеса "Уолл-Стрит джорнэл" назвала поступок предпринимателя "ошибкой, если не преступлением", означающей "разорение всего американского бизнеса".

Ярлык "коварного капиталиста" и "красного миллиардера" продолжал гулять по страницам печати десятилетиями, пока в 1969 г. французский богослов Дюк Брюкбергер не воздал должное американскому предпринимателю, заявив: "То, что проделал в 1914 г. Форд, гораздо больше способствовало эмансипации рабочих, чем Октябрьская революция 1917 г. Он вызволил их из класса наемных пролетариев, в который их превратили Рикардо и Маркс, и сделал каждого рабочего потенциальным покупателем".

Свет с Востока

Духовные запросы Генри Форда вполне поддаются анализу, и в них нетрудно уловить определенную логику. Дело в том, что идеи Эмерсона родились не на пустом месте. Конечно, изменение физического тела человека, которое состоит из элементов Таблицы Менделеева, при постоянстве собственного "я" заставляет задуматься о вечности, а учитывая закон сохранения энергии, логично предположить, что жизнь продолжается и после смерти.

Однако очевидность этого суждения еще не дает оснований утверждать, что теория реинкарнации возникла в Америке автономно.

Еще в конце XIX в. один из виднейших знатоков Индии своего времени Ричард Гарб научно подтвердил изначальное влияние Индии на развитие древнегреческой и, следовательно, всей западной мысли в целом. Похожей точки зрения придерживался и историк-индолог Артур Осборн, подчеркивавший, что индийские философские учения постепенно прокладывали путь в западную философию и литературу.

Прямым свидетельством соприкосновения американского и восточного трансцендентализма служит тот факт, что Эмерсон был знаком с учением Кришны по Бхагавад-гите ("Песни Бога"). Сохранился даже его восторженный отзыв на это популярнейшее в индусском мире священное писание. Поэтому вполне резонно рассматривать взгляды Эмерсона, столь сильно повлиявшие на Генри Форда, через призму так называемых шести даршан, то есть изначальных школ ведической философии, а именно: ньяи (логики), вайшешики (атомной теории), санкхьи (аналитического исследования природы материи и духа), йоги (техники самоосознания), карма-мимансы (науки о деятельности) и веданты (науки постижения Бога).

Идеи Эмерсона близки к учению майявады, которая берет свое начало в даршане веданты, но не соответствует теистическим целям этой школы. Майявада утверждает безличностный характер Абсолюта. Человек якобы может слиться с ним и "стать Богом".

Эмерсон придал классической майяваде вполне американское звучание. Форд же, получив начальные знания от Эмерсона, предпочел другой путь. Он не считал, что материальное творение ложно (тут помог его разум прагматика). Напротив, он считал окружающий нас мир "божественным", хоть и неясно, что именно он имел в виду.

О том, что Форд недолго оставался на платформе только эмерсоновских воззрений, свидетельствует его беседа с суфием-мистиком Муршидом Инаятом Ханом в Дирборне в начале 1926 года. На вопрос суфия, верит ли Форд в бессмертие человеческой души, Форд ответил: "Нет ничего бренного, ничто не исчезает. Души приходят, уходят, возвращаются вновь и используют опыт прошлых жизней для все более значительных достижений".

Альфред Форд

То, что не удалось самому Генри Форду, удалось его правнуку Альфреду. Альфред родился вскоре после смерти Генри, и ему явно передалась та же тяга к запредельному. Отойдя от дел, но оставаясь совладельцем компании, Альфред сосредоточил свое внимание на благотворительности и духовном совершенствовании, хотя это на первый взгляд противоречило семейным традициям владельцев гигантской корпорации.

"Знакомясь с воззрениями прадеда, - рассказывает Альфред, - я понял, что, как и он, должен сознательно искать здравую систему отношения к миру. Настоящее озарение пришло ко мне, когда я встретил проповедника из Индии Бхактиведанту Свами Прабхупаду. В его книгах я увидел развитие тех взглядов, которых придерживался мой прадед. Я уверен, что Генри Форд одобрил бы мой выбор. В 1974 г. Прабхупада дал мне духовное посвящение. Вегетарианцем я стал еще раньше. Изучая в колледже восточные религии, я пришел к тому же выводу, что и мой прадед: животных убивать недопустимо. Известно, что духовные взгляды Генри Форда нашли выражение также в его склонности к вегетарианству, поскольку насилие и кровопролитие было чуждо его натуре. В свое время Генри даже устроил целую кампанию пропаганды употребления сои. Мало кто знает, что Генри встречался в конце 1930-х гг. с наркомом пищевой промышленности СССР Анастасом Микояном и порекомендовал тому┘ "развивать не мясную промышленность, а производство соевых продуктов - безобидных, дешевых и полезных".

Форд не машина, а человек

Генри Форд не бросался словами - он делал то, что говорил. Даже если это воспринималось окружающими (прежде всего злопыхателями) как "чудачества".

Форд обеспечивал выплату своим работникам "социальных премий", финансировал заботу о здоровой жизни рабочих и их семей, борьбу с пьянством. Сотрудники социального отдела компании с блокнотом и карандашом в руках обходили семьи рабочих и интересовались их жизнью, советовали, внушали, помогали в приобретении автомобиля и жилья (на эти цели Форд ежегодно выделял 10 миллионов), давали кредиты и деньги на лечение. Генри даже платил работникам за их самосовершенствование. Например, непьющего и ведущего здоровый образ жизни рабочего раз в полмесяца ожидала награда в виде чека от 25 до 70 долларов.

Система социальной помощи Форда отличалась от формальной благотворительности, которую он считал "бесчувственной" и вызывающей ненависть у облагодетельствованных. Каждый рабочий на предприятиях Форда мог работать в меру своих сил. Людям давалась соответствующая подготовка по специальности. Во главу угла Форд ставил духовность и человечность: "Человек - все еще высшее существо природы, и если ему удастся возродить свой дух, он откроет новые источники сокровищ иного бытия". Форд призывал не только проявить творчество в сфере производства, но и "отважиться вступить в ту область, где царствуют другие законы, помимо материальных звуков и цветов, - туда, где Господь".

"Я не хочу ничего, что могу купить за деньги. Я хотел бы улучшить мир тем, что в нем живу", - лаконично признался как-то Генри Форд в разговоре со своим знакомым священником Сэмюэлем Маркисом. Подобные слова могут звучать самонадеянно. Тем не менее для Форда это было правдой. Гедонизм был ему чужд. Если гений капитализма и состоялся (а это действительно так), то во многом благодаря именно своим духовным воззрениям. Историк Роберт Лэйси, заинтересовавшийся неординарной фигурой Генри Форда, назвал свою книгу о нем "Форд: человек и машина". Лэйси был по-своему прав, попытавшись хоть как-то разделить неразделимый для материалистов сплав. Но сегодня, зная о духовных запросах великого американца, мы могли бы предложить другое, более точное название - "Форд: не машина, а человек".