Бомба замедленного действия

Выборы – это не только голосование и даже не столько механизм избрания людей, сколько механизм и функции тех органов, которые в результате формируются. Но главное, что мы увидели на выборах, это ту очевидность Кремля, который уверен, что все самое тяжелое позади, кризис миновал и не надо ничего больше делать с политической системой. То есть что ее можно оставить в том виде, в каком она была задумана и построена в ситуации экономического благополучия. На мой взгляд, это очень большая ошибка. Власть оказалась очень близорука и недостаточно умна для того, чтобы понять: избирательная система в кризисной ситуации, а кризис только начинается, должна быть более сложной и гораздо более эффективно функционирующей, чем та, которая есть у нас.

А что мы увидели 11 октября? Кремль, с одной стороны, мотивировал региональных лидеров на докладывание о максимально высоких результатах, с другой – он абсолютно закрыл глаза на любые нарушения, ценой которых эта результативность достигалась, и не вмешивался. То есть то, что происходило на выборах, происходило по инициативе местной и региональной властей, но при попустительстве Кремля и в условиях той избирательной системы, которую сам же Кремль построил.

Что касается московских выборов, то тут была беспроигрышная игра – чем выше результат, о котором рапортует Лужков, тем лучше, потому что это партия власти. А с другой стороны, при любом исходе – будь то слишком низкий или, наоборот, чересчур завышенный результат – это всегда можно использовать против Лужкова как аргументацию смены власти. Что сейчас, собственно, и начинает использоваться. Что же касается пострадавших (при весьма больших нарушениях и фальсификациях в пользу «Единой России») партий – то представляется, что это были не специально против них нацеленные действия, а просто побочный эффект как можно больших процентов в пользу ЕР. Приписывание голосов в пользу партии власти автоматически вело к уменьшению процента и коммунистов, и всех остальных.

Ту модель, которая была реализована в Москве, можно считать прообразом того, что в принципе может быть реализовано на дальнейших выборах в Государственную Думу – образование полуторапартийной системы, при которой коммунисты (или даже необязательно они) выступают как более организованная оппозиционная сила.

В этом-то и проявляется близорукость власти. Она не готовится к тому, что социальная и политическая активность неизбежно возрастет при продолжении кризиса. И при этом раскладе нужно иметь более тонкую, гибкую партийную систему, чтобы социальная энергия была канализована в необходимое русло, а не пошла бы туда, куда она захочет пойти. В этом отношении выборы в нормальной политической системе имеют очень много функций. У нас же они давно не имеют функции обратной связи власти и общества, функции проверки и формирования общественного консенсуса, определения программ и задач для власти и т.д.

Но это было бы полбеды, если выборы продолжали бы исполнять ту единственную функцию, которую Кремль им оставил, а именно – легитимацию власти. Однако те скандалы в регионах, что имели место 11 октября, дискредитируют выборы как институт, что крайне опасно для политической системы. Получается, политическая система неминуемо ведет себя сама к собственной гибели или к серьезному политическому кризису, имея в активе только высокий рейтинг доверия Медведеву и Путину, не считая необходимым сохранять, а не то что укреплять и усиливать выборы как важный институт.

Странно выглядела реакция президента, который на встрече с лидерами четырех партий заявил, что выборы в целом прошли организованно. Медведев не сказал, что они прошли честно, законно, он заметил, что они прошли вполне организованно.

А что касается вполне организованного демарша КПСС, ЛДПР и «Справедливой России», есть сильные подозрения, что он был спровоцирован Кремлем. Было бы наивно считать, что лидеры, которые много лет находятся на политической сцене, не поймут сигнала, что то, что случилось сейчас в Москве, может через полтора года повториться на федеральном уровне. При этом даже самым крайним радикалам было с самого начала понятно, что речи о пересмотре выборов и их результатов не может быть в принципе, могут быть скорректированы только какие-то частные вещи. И в этом смысле стоит повнимательнее присмотреться к некоторым требованиям оппозиции, которые могут совпадать с интересами какой-то части Кремля.

Было бы наивным считать, что раньше президент ничего не знал, а теперь после протестного акта оппозиции у него вдруг раскрылись глаза на то, что происходило на выборах. Положение ни Медведева, ни Путина не обязывает их громко возмущаться тем, что ими руководимая политическая система сделала на эти выборах. В этой ситуации возможная позиция только одна: постепенно признать, что где-то допущены какие-то нарушения, и возложить ответственность за эти нарушения на тех, кто Кремлю стал не очень нужен. В данном случае, может, на мэра Москвы.

А так называемый демарш как раз и продемонстрировал то, что была создана политическая система, где нет и не может быть никаких действий зависимых игроков и их роль лишь в том, что они могут только привлекать внимание главного Демиурга. Не то плохо, что они выступили с демаршем, а то плохо, что они ничего не могут, кроме того, как громко, но весьма кратковременно хлопнуть дверью и попросить помощи у президента.

И все равно хочется верить, что сигнал был услышан и тот демарш, о котором сейчас принято говорить как об абсолютно пустом и неэффективном, он все же сыграл свою роль. Другое дело, есть ли время теперь что-то делать с политической системой, потому что не факт, что следующие весенние выборы могут быть проведены в такой же ситуации социальной позиции и апатии. А если нет, то тогда Кремль просто продемонстрировал свою близорукость и неспособность видеть на ход-два вперед.

Думаю, что выводы будут делать все. Вполне возможно, что эти выборы будут еще не раз использованы в клановой борьбе. И при случае могут быть поставлены в вину не только Лужкову, но и Суркову, к примеру. Случившееся хорошо для модераторов во власти тем, что это такая некая бомба замедленного действия, которую в бюрократической игре можно всегда и, главное, неоднократно использовать.