Ян Шенкман Новый роман Фредерика Бегбедера «Романтический эгоист» (пер. с фр. М. Зониной), открывающий февральский номер «Иностранки», начинается с эпиграфа из Довлатова: «Бог дает человеку не поэтический талант, а талант плохой жизни». Цитата редкая, из частного письма таллинской поэтессе. Откуда Бегбедер ее взял, уму непостижимо. Неужели письма Довлатова уже перевели на французский?
Как бы то ни было, а трудно придумать что-то менее подходящее бегбедеровскому роману, чем довлатовская цитата. О какой плохой жизни тут речь? О хождении по клубам? О перелетах с одного курорта на другой? «Летних устрицах с молокой, яхте и вилле из восьми комнат»? Впрочем, не в деньгах счастье. Как раз с деньгами у альтер эго Бегбедера преуспевающего пятидесятилетнего писателя Оскара Дюфрена все обстоит хорошо. Так хорошо, что аж противно становится. Даже дневник, в форме которого и написан роман, заказан ему модным СМИ. И веселится он на славу, и с юмором все в порядке. Вот только веселье это уж больно лихорадочное, похожее на агонию.
Почему? Потому что освободился человек от «принудительной силы реальности». Освободился и воспарил. И плюхнулся физиономией в тарелку салата. Казалось бы, делай, что хочешь, но ничего уже и не хочется. По-научному это называется депрессией достижения. Она же синдром Альтова-Ротенберга.
«Романтический эгоист» будто специально создан, чтобы растащить его на дурковатые афоризмы и псевдорекламные слоганы. Только вот от слоганов этих за версту разит безнадежностью. Например: «Всякая женщина лучше одиночества. Всякая женщина лучше моей жены». Или: «Злоупотребление алкоголем – прекрасное средство от СПИДа». И еще: «Если никто не поспешит изменить календарь, я практически уверен, что ни один из нас не доживет до 4001 года». Похоже на то, что мы не доживем и до 2001-го, каким изображает его Бегбедер. Я имею в виду Россию. Ведь даже плохая жизнь у Бегбедера смахивает на сериал. Плохая хорошая жизнь. Такой же оксюморон, как если бы Веничку Ерофеева изобразили в фильме «Богатые тоже плачут».
Проблем по горло у Оскара Дюфрена. Например, понять, «почему так приятно трахаться без резинки. Потому что рискуешь дважды и по полной программе: дать жизнь и заразиться смертью». Хлебом не корми, дай повыбирать между жизнью и смертью. Любой экстрим лучше, чем скучища элитного танцпола с пирсингованными моделями. Все равно о чем, главное, чтоб брутально. Чтобы можно было живописать экзистенциальное отчаяние. Тоска берет от этого расчетливого отчаяния. И читателя, и Оскара Дюфрена: «Если я покончу с собой, скажут, что я сделал это ради пиара». Всё пиар. Не осталось ничего подлинного на свете. Сразу вспоминается довлатовская байка про то, как Лимонов перерезал себе вены электробритвой.
А вот история, впрямую отсылающая нас к Довлатову: «Один мой приятель, светский гомик, завел роман с гинекологом и таскает его на все парижские пати. И сообщает, представляя его:
– Я без своего гинеколога – никуда». По стилю типичные «Записные книжки». Там есть похожие вещи.
Хороший все же писатель Бегбедер. Зря критики считают его попсой, глянцевой сволочью и братом Оксаны Робски. Нам бы такую попсу, умную и веселую. Лично я, не задумываясь, предпочту Бегбедера его конкуренту интеллектуалу Мишелю Уэльбеку. Фрагмент из его романа «Возможность острова» (пер. с фр. И.Стаф) опубликован в том же номере «Иностранки». Роман достойный, но, честно говоря, утомила уже эта критика общества потребления. Только ленивый не критикует. Одной рукой критикует, другой усиленно потребляет. Я тут даже не самого Уэльбека имею в виду, а его тупоголовых поклонников. Левых (и правых) радикалов, не отличающих солому от сена. Профессиональных борцов с буржуа. Почитаешь – за голову схватишься. Половина русского интернета сегодня выглядит как газета «Правда» года 1950-го. Рубрика «Их нравы». А ваши нравы?
Дарья Гармоненко