И видеть сны?

Уже на первой странице декабрьского номера "Иностранки" тон задан возвышенный: рассказы французского поэта Ива Бонфуа (р. 1923) в переводе Марка Гринберга. Вот тот особенный и приятный случай, когда пересказывать содержание нет нужды, да и, признаемся, возможности. В предисловии к публикации Борис Дубин отмечает, что словом поэта движет "не мораль непоколебимых ответов, а этика неустанного вопрошания". Запомним.

В стихах другого поэта, испанского, обычные слова, вроде названий дней недели, и даже такие прозаические существа, как тараканы, оказываются вдруг поэзией. Речь идет об Анхеле Гонсалесе (р. 1925) и его стихотворениях в переводе Натальи Ванханен. Вот, предполагаем мы, верно сказано, что не слова определяют поэзию, а их порядок. Порядок. И здесь нас поджидает сюрприз, ибо главная тема номера, его "Литературный гид" уводит нас в царство снов.

Аналогия между сном и литературным произведением вполне уместна, ее-то и развивает Роже Кайуа (1913-1978) в эссе "Чары и проблемы снов" (перевод с французского Сергея Зенкина): "Сон - это как бы общая территория спящего, который его видел, и бодрствующего, который о нем помнит, а роман аналогичным образом посредничает между писателем, который его написал, и читателем, который благодаря его чтению на короткое, как бы вневременное время вступает в мир вымышленный, безусловно обманчивый и непрочный, но охотно принимаемый теми, кто радуется умению литературы творить более устойчивые миры, чем миры сна".

Вот и Грэм Грин (1904-1991) всю жизнь записывал свои сновидения, а потом издал их в виде книги "Мой собственный мир", фрагменты которой в переводе Елены Зиминой публикуются в декабрьском номере. Особенно интересны сны про писателей. Солженицын, оказывается, был более известен как художник, а Уистен Оден был главарем банды партизан. Грин вместе с Ивлином Во его преследуют и настигают: "Я решил довести дело до конца и воткнул свой кухонный нож ему под ребро, но он как ни в чем не бывало вдруг затеял дискуссию на литературную тему, из которой я, как это ни странно, не помню ровным счетом ничего". Очень жаль.

Жорж Перек (1936-1982) также составил книгу из своих снов. Ее отличие (она сложнее) от гриновской в том, что Грин рассказывает свои сны, а Перек - погружает в них. Да и понятнее гораздо, почему Солженицын - художник. А вот почему мы видим вдруг некую З. совершенно голой, почему она хватает красный банный халат и для чего исчезает в боковом выходе - тайна за семью замками. И название у книги соответствующее - "Темная лавочка". Ее перевела с французского Ирина Радченко. А социолог, этнограф и психиатр Роже Бастид отважился-таки объяснить эту книгу в послесловии к французскому изданию. Вот что получилось: "Что же означает утрата свободы во сне вместо ее обретения с точки зрения социолога? Ответ на этот вопрос связан с рассмотрением второго препятствия - положения интеллектуалов в системе капиталистического производства". Кажется, между снами и романами общее еще и то, что они сами по себе интереснее, чем их толкования.