0
1069
Газета Проза, периодика Интернет-версия

13.01.2000 00:00:00

"Так холодно, так страшно, дровосеки"


Габриэла Мистраль. Избранное. - М.: Рудомино, 1999, 288 с.

ГАБРИЭЛА МИСТРАЛЬ никогда не писала стихов вечером. Закат вызывал в ней бурное негодование: "Я ненавижу его косой взгляд домашней воровки, когда она уводит от меня день <...>. Ненавижу его молчаливое коварство, с каким он незаметно сбрасывает свет, лежащий на моих коленях большим сияющим початком".

Что уж говорить о том смутном часе, который скрадывает формы и делает движения плавными? О том, который "зовут робким, хотя на самом деле - это час предательства, <...> земля с ее четко означенными линиями вдруг становится опасной: она точно дорога, что еще торится, она - непроглядна, как морское дно, дерево кажется пирамидой из морских водорослей, волшебной сказкой, а мой каменный дом - чем-то неназванным, в его двери никто не стучится, потому что он, скорее всего, не существует".

Далее следует время бессонницы, искусственного освещения; образы вновь выразимы, а стихи возможны. Однажды расставленные акценты больше не изменятся, поскольку Габриэла Мистраль никогда не противоречила себе.

Антология стихов и лаконичной прозы чилийской поэтессы (1889-1957) подготовлена Библиотекой иностранной литературы в сотрудничестве с посольством Чили. Такие сборники обычно появляются к юбилеям, в рамках более крупных проектов или сопровождаются какой-то иной рациональной привязкой. В нашем случае издательские намерения остаются нерасшифрованными, за исключением неожиданно возникшего желания напомнить российским читателям о первом литераторе - нобелевском лауреате в Латинской Америке (1945).

Разумеется, это наиболее полное отечественное собрание текстов Габриэлы Мистраль, с предисловием, послесловием, статьей Пабло Неруды и качественными переводами. Помимо стихотворений, переведенных О.Савичем в конце 50-х, в книгу вошли более новые переводы, в том числе - сделанные И.Лиснянской. Среди переводчиков прозы - Э.Брагинская и Т.Лысенко, знакомые по сборникам Кортасара и Маркеса.

Впрочем, по языку, на котором принято говорить о Габриэле Мистраль - минимум интерпретации и максимум жеста ("страстность!", "энергия!", "чувство!"), - нетрудно предположить, что в переводах ее тексты не просто проигрывают, но "скорее всего, не существуют". Предметы и понятия, из которых она собирает свой мир, не смешивая красок, должны склеиваться только силой голоса.

Стекло и камень, огонь и весна, сейба и вулкан Осорно, дерево и святая Тереза, Кастилия и радуга, ива и сова - все это устойчивые, излучающие яростный свет явления, по отношению к которым Поэт должен самоопределиться однажды и навсегда:

С рождением тебя, малыш! Пришел ты в добрый час. Все то, что в этом мире есть, получишь ты от нас.

Спохватываясь, Габриэла Мистраль вписывает в свою энциклопедию новые стихи, названные именами животных и растений:

Крыса бегом за ланью бежала,
лани за ягуаром бежали,
а ягуары к буйволу мчались,
буйволы море вовсю догоняли,
Остановите бегущих, скорей!

Так же просто она определяет себя. Получает собственный псевдоним путем нехитрых математических операций, предпринятых в честь любимых поэтов - Габриэле Д"Аннунцио и Фредерика Мистраля. С гордостью перечисляет социальные маски: женщина, учительница, мать. Посвящает материнству выписанные до мельчайших физиологических подробностей поэтические и прозаические циклы, иногда сбиваясь, путая сына с дочерью, чтобы в финале признаться: "Пусть <...> почувствуют глубокую нежность, с которой женщина, воспитывающая на земле чужих детей, смотрит на мать любого из детей мира!". Говорят, о собственных детях она перестала мечтать после личной трагедии, а из ее стихов с тех пор не исчезали потоки, ручьи, водопады слез и постоянная бессонница.

Богатое воображение и дотошная искренность не противоречат друг другу, поскольку стихи - это область должного, где бывают день и ночь, но не бывает сумерек. Отказ считывать незаконченные фразы и непроявленные значения - точка, в которой бурная латиноамериканская витальность соединяется с непреклонным постоянством:

Валите сосны и ломайте ветки,
и пусть огни бегут с горы,
как реки,
вокруг костра тесней кольцо
сожмите,
так холодно, так страшно,
дровосеки!


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Карнавальный переворот народного тела

Карнавальный переворот народного тела

Юрий Юдин

100 лет тому назад была написана сказка Юрия Олеши «Три толстяка»

0
527
Тулбурел

Тулбурел

Илья Журбинский

Последствия глобального потепления в отдельно взятом дворе

0
542
Необходим синтез профессионализма и лояльности

Необходим синтез профессионализма и лояльности

Сергей Расторгуев

России нужна патриотическая, демократически отобранная элита, готовая к принятию и реализации ответственных решений

0
429
Вожаки и вожди

Вожаки и вожди

Иван Задорожнюк

Пушкин и Лесков, Кропоткин и Дарвин, борьба за выживание или альтруизм и другие мостики между биологией и социологией

0
279

Другие новости