Плеть и обух

Восточная мудрость гласит, что всякий недостаток – это скрытое преимущество. Слабость есть залог успеха – если подкрепляется моральным превосходством. Прагматический подход в ближневосточном вопросе заводит в тупик, и оттого для внешего наблюдателя арабо-израильское противостояние выглядит парадоксально и непредсказуемо.

Парадокс первый: победа Израиля над арабской коалицией в 1948–1949 годах. Никто не верил, что маленький Давид (по иронии судьбы во главе Израиля стоял Давид Бен-Гурион) победит мощного Голиафа. В это время Хаим Вейман, первый президент Израиля, шутил: «Чтобы стать сионистом, не обязательно быть идиотом, но это помогает». В этой войне регулярным армиям нескольких арабских государств противостояла наспех сформированная Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ), на вооружении которой находились три тяжелых пулемета, шесть минометов, дюжина автомашин, защищенных листами металла, а также «давидки» – снаряды из водопроводных труб, начиненные взрывчаткой, гвоздями и болтами. Но слишком велико было желание евреев обрести после ужасов Второй мировой войны собственное государство, между тем как у арабов не было единого командования и они больше, чем войной, были заняты внутренними распрями, междоусобицами, подсидками. Пестрая и разноязыкая армия Израиля одержала блестящую победу.

Парадокс второй: никто не верил, что борьба палестинцев за независимое государство будет проистекать под знаменем джихада. В 60–70-х годах казалось, что призывы к «войне против неверных», как это было в эпоху освободительных войн, окончательно остались в прошлом. В то, что отдельные очаги джихада перерастут в «исламскую угрозу» в начале XXI века, не верил никто. Крах Советского Союза в начале 90-х годов убедил западных социологов, что ни одно общество на земле не способно противостоять преобразующей мощи западной культуры и техники. Пророком нового умонастроения стал Френсис Фукуяма. Примерно в этом же духе высказался Мишель Уэльбек в «Элементарных частицах»: «Я прекрасно сознаю, что на первый взгляд факты опровергают, понимаю, что ислам – похоже, самая глупая, самая лживая и обскурантистская из всех религий – в настоящее время, по-видимому, перешел в наступление; но все это не более чем поверхностные и преходящие явления; в долгосрочной перспективе ислам обречен, его крах еще более неотвратим, чем крах христианства». В сущности, эти и другие подобного рода высказывания обнаруживают полнейшую растерянность европейских интеллектуалов перед устойчивостью мусульманских сообществ, доказывавших и продолжающих доказывать свою «неперевариваемость» западными обществами.

Парадокс третий: может показаться, будто палестинцы делают все от них зависящее, чтобы оттянуть осуществление своих намерений. Как пошутил израильский политик Абба Эбан, палестинцы никогда «не упустят возможность упустить возможность». Если бы в 1947 году они приняли план ООН раздела британской Палестины, 15 мая 1948 года были бы созданы два государства – не только Израиль, но и независимая Палестина. Если бы Арафат в 2000 году принял в Кэмп-Дэвиде предложения Эхуда Барака, пошедшего на беспрецедентные уступки, это тоже привело бы к созданию палестинского государства. У Арафата был шанс стать палестинским Нельсоном Манделой, которым он не воспользовался. Обычно в оправдание позиции Арафата приводился пример ближневосточных лидеров, пытавшихся возглавить миротворческий процесс и вскоре убитых террористами: иорданского короля Абдаллы, египетского президента Анвара Садата, ливанского президента Башира Жмайеля, израильского премьера Ицхака Рабина и многих других. С другой стороны, не считал ли Арафат более выгодной для палестинцев роль «жертвы»? И не надеялся ли в глубине души на скорую победу – только теперь уже палестинского Давида над израильским Голиафом?

Парадокс четвертый заключается в том, что, несмотря на постоянные военные поражения, психологический и моральный перевес арабов последние десятилетия только возрастал. Казалось бы, израильская армия остается самой боеспособной на Ближнем Востоке, ее вооружение – одно из лучших в мире, политическая элита Израиля осознает важность военно-технического доминирования в регионе. Почему же среди израильтян все более крепнут «чемоданные настроения», а наиболее состоятельные из них обзаводятся квартирами «на всякий случай» в Европе и Америке? Возможно потому, что чаемое евреями Царство Сиона оказалось заурядным обществом потребления, с типичным для западных государств уровнем доходов, продолжительностью жизни и┘ рождаемостью. Но в то время как возможности еврейской миграции практически исчерпаны, сектор Газа побивает абсолютный мировой рекорд рождаемости...

Медлительность арабских политиков имеет свои резоны. Слабость – это всегда преимущество. И кто знает, не перешибет ли в один день арабская плеть израильский обух?