За что, дяденька?

На днях в редакцию по электронной почте пришло письмо. В строчке "тема" значилось - "Галерея Марата Гельмана против мракобесов". Коллективное, не подписанное никем лично послание сотрудников галереи в поддержку пострадавших от недавнего "погрома в Сахаровском центре работ". А также персонально в защиту художника-акциониста Авдея Тер-Оганьяна, чью выставку "Ненормативная живопись" проводит у себя та же галерея.

Поразительно не то, что галерея заступается за своих. Поразительно не то, что организаторы выставки грозятся в случае очередного "погрома" подать в суд, если "работам или галерее будет нанесен ущерб". И не то поразительно, что такие выставки вообще кому-то интересно проводить.

Удивительно то, что в словах галериста звучит искренняя, нескрываемая обида. "Авдей Тер-Оганьян, ведущий российский художник девяностых годов, оказался в эмиграции в Чехии. После его акции "Поп-арт" на ярмарке "Арт-Манеж-98" против него было возбуждено дело по статье "О разжигании национальной, расовой или религиозной вражды". В настоящий момент, к сожалению, стало уже бесполезно повторять тезис о том, что в этой акции Авдей Тер-Оганьян выступал в роли "персонажа", кощунственного безбожника с топором. На том же основании можно привлекать к суду и артиста Броневого, который сыграл шефа гестапо Мюллера... Художественная общественность у нас оказалась настолько слаба, что так и не смогла (и не пожелала?) уберечь художника и самое себя от возможной расправы". Далее следуют сетования на то, что художник не имеет возможности вернуться домой, что на его имя "наложено негласное, но очень строгое табу, в средствах массовой информации он упоминается только с негативными эпитетами". И уж совсем жалобно звучит тезис о том, что вследствие недопонимания общественностью творчества Тер-Оганьяна художник попал "на несколько лет в лагерь для беженцев".

Опустим все дальнейшее, хотя апелляции к Чаадаеву и к Сикстинской капелле как к примерам конфронтации между художником и обществом тоже замечательны. Удивительно, как уже было сказано выше, другое - звучащая в письме интонация оскорбленной невинности. Художник-акционист обижается на общественность за то, что общественность: а) не признает за ним права делать все, что ему вздумается; б) принимает его акции всерьез.

И то и другое в высшей мере любопытно. Обида на пункт "а" проистекает из давней убежденности в том, что художник находится вне морали. Идеология панэстетизма, воспетая романтиками и доведенная до своих крайних форм в философии Кьеркегора, Ницше и их последователей. Надо сказать, что авангардизм - прямой наследник романтической философии художника-демиурга - опроверг этот тезис самой жизнью: для авангардистов жизнестроительная утопия оборачивалась либо ролью лояльного режиму пропагандиста, либо смертью. Предполагать сегодня за искусством идеологическую невинность - по меньшей мере наивно. И сравнение с Броневым в роли Мюллера просто смешно: если бы во время съемок "персонаж" Броневого решил "правдоподобия ради" расстрелять сотню-другую коллег-евреев, актера бы как минимум отправили в сумасшедший дом.

Ну да ладно. В позиции "искусство вне общественной морали" слышен хотя бы отзвук традиции, которая и поныне наверняка имеет своих убежденных сторонников. А вот жалобы на преследования со стороны закона, жалобы, исходящие не от старушки-примитивистки, а от от художников-акционистов, причисляющих себя к искусству прямого действия, это уж действительно нонсенс! Либо вы, господа акционисты, полагаете за своим, с позволения сказать, творчеством, социальную значимость - и тогда уж, будьте добры, уподобьтесь деду Левы Одоевцева из битовского "Пушкинского дома", который не мог простить власти "реабилитацию", унижавшую его ("Мало того, что посадили, но потом сказали, что ни за что посадили!"), - либо вы сами за своими акциями не видите ничего, кроме игры в бирюльки, и подобно нашкодившим подросткам, вуалируете хулиганство недомыслием недорослей. Тогда какие же вы, господа, акционисты прямого действия? Нет тут никакого действия, безответственность одна.

А что, собственно говоря, представляет собой тер-оганьяновское искусство ради искусства? Судя по анонсу "Ненормативной живописи", где сказано, что Тер-Оганьян "возвращает энергетику авангардной живописи с помощью ненормативной лексики", очевидно, что ничем, кроме мата, обогатить современное искусство Тер-Оганьян не может. Боюсь только, художника ждет разочарование. Такого рода лексические изыски давно уже стали если не нормой литературной речи, то классикой академического языкознания. Читайте Плуцера-Сарно.