Максим Артемьев
Коллаж НГ-Online
Вряд ли власти Белоруссии, вводя в выходные дни – время публичной оппозиционной активности – снижение пропускной способности мобильного интернета в Минске, думали, что этот опыт уже вскоре пригодится в Азербайджане. Однако начало боевых действий в Карабахе 27 сентября показало, что в Баку внимательно наблюдали за белорусским опытом, где управлению протестной активностью по telegram-каналам власти противопоставили в том числе нарушение работы мобильной связи.
Белорусский опыт использования Telegram заслуживает отдельного рассмотрения. В отличие от «Twitter- и Facebook-революций» в Египте и Иране, где с помощью социальных сетей информация распространялась стихийно, речь уже идет о планомерном управлении протестами с четкой детализацией – где собираться, куда идти и т.д., причем в режиме онлайн. Одновременно это меняет возрастной и социальный состав лидеров сопротивления – также интересный феномен. Первые дни войны в Карабахе показали, что, несмотря на развитие интернета и мобильной связи – этих технологических феноменов начала XXI века, правительства всегда могут пресечь доступ к получению информации о важнейших событиях, которые касаются миллионов людей.
Столкновения в Нагорном Карабахе носят масштабный характер и происходят по всему фронту – на протяжении более 120 км. Но уже почти неделю мир, в общем-то, не знает, что происходит там на самом деле, и судит о ситуации со слов военных и политиков противоборствующих сторон. Медийное закрытие такого крупного района боев от СМИ и независимых наблюдателей особенно интересно. Как подобное возможно в информационную эпоху?
Любая война, особенно в наши времена глобализации и моментального распространения новостей, времена тотальной визуализации, когда буквально у каждого с собой камера и фотоаппарат в телефоне, проходит одновременно и на пропагандистском фронте, победа на котором не менее важна, чем на поле боя. Вспомним, что США проиграли во Вьетнаме войну за телевизионную картинку, что стало ясно во время январского 1968 года наступления «Тэт». Оно закончилось полным разгромом повстанцев, но на телеэкранах американцы увидели сумятицу и панику, что и привело в итоге к уходу Америки из Вьетнама. Отныне все вооруженные конфликты, в которые были вовлечены США, сопровождались мощным информационным обеспечением.
Пропагандистская война состоит из двух направлений – сокрытие «ненужной» информации и распространение «нужной» (не всегда ложной). Этим и занимаются как Ереван, так и Баку. Азербайджан начал информационную войну с утверждения о том, что атакован Арменией и проводит «контрнаступательную» операцию. В этом ничего оригинального не было. Но вот следующий шаг – замедление интернета по всей стране – радикально изменил ситуацию по сравнению с кампанией апреля 2016 года. Сбой в работе мессенджеров и соцсетей позволил не только блокировать поступление информации из районов боевых действий, минимизировать распространение слухов и вражеской пропаганды. Кроме этого, фото и видеоматериалы несут в себе данные о месте съемки, что само по себе является важными данными. В Армении обошлись без отключения интернета (сказывается различие политических систем).
Одновременно в зоне боевых действий (с обеих сторон) оказались только журналисты, передающие официальную информацию и снимающие лишь то, что им разрешено. Даже независимые корреспонденты не допускаются к линии огня, находятся в тылу, и все их передвижения и съемки тщательно контролируются властями. Это особенно показательно на примере Нагорного Карабаха, на его территорию приехало, например, немало российских журналистов и блогеров. Но все они оказались запертыми в Степанакерте и ограничиваются лишь редкими поездками на фронт – в сопровождении и под присмотром представителей местных властей и военных, так что их репортажи проходят предварительную цензуру – что можно показывать и что нет – и, по сути, являются вкладом в пропагандистскую кампанию. Со стороны Азербайджана независимых корреспондентов нет вообще – один официоз и работающие на него пиарщики, а также сочувствующие турецкие телеканалы.
Так удалось довольно большой регион практически полностью вывести из медийного освещения. Из «репортажей» совершенно невозможно понять, где и какие боевые действия происходят, с каким результатом. Следует иметь также в виду, что и в азербайджанских и в армянских соцсетях и мессенджерах постоянно раздаются призывы не публиковать неофициальное фото и видео с фронта и городов, находящихся под обстрелом, не показывать работу ПВО. В популярных telegram-каналах отключаются чаты, чтобы в них не сбрасывались фото, видео и тексты, могущие раскрыть месторасположение воинских частей и боевой техники.
Напомним, что во время войны в Донбассе в 2014–2015 годах свободный доступ к интернету создавал совсем иную картину происходящего. Во-первых, пророссийские повстанцы с первых дней сопротивления создали эффективную сеть оповещения о перемещениях украинских силовиков с помощью программы «Зелло». Во-вторых, съемки с полей сражений шли практически в режиме онлайн, также довольно свободно работали блогеры и журналисты, в результате чего публика могла получать разнообразную и сравнительно достоверную оперативную информацию о происходящем. В-третьих, важную роль играли социальные сети и свободный доступ к YouTube, в результате чего распространялись ставшие знаменитыми видео, такие как допросы и «парады» пленных, нарушение обеими сторонами законов и обычаев войны.
Что касается распространения недостоверной информации, то тут ничего принципиально нового в текущую войну создано не было. Каждая сторона заявляет о фантастических потерях у противника и ничего (как Азербайджан) либо дотированно (как Армения) сообщает о своих потерях. Четко просматривается тенденция запугать или внести хаос в тылу противника даже через объявление априори недостоверной информации. Особое направление информационной войны – сообщения об участии зарубежных наемников. Ереван старательно раскручивает тему присутствия на фронте со стороны Азербайджана протурецких ополченцев из Сирии, Баку же – греков и армян из Леванта. В этом случае реальные факты обильно смешиваются с вымыслами, и уже получается «постправда», когда трудно отделить ложь от истины, в чем и заключается замысел пропагандистов.
Таким образом, армяно-азербайджанская война, начавшаяся 27 сентября 2020 года, стала новым шагом в развитии медийных технологий противоборства. Не стоит забывать, что в отличие от остальных боевых действий последних 10 лет мы имеем в данном случае не борьбу повстанцев против центрального правительства или гражданскую войну – как в Сирии, Ливии или иных странах, а полноценное вооруженное противостояние двух государств. И потому в войну вовлечены полноценные государственные медийные ресурсы, противостоящие друг другу, в чем и заключается уникальность этого конфликта.
