Игорь Панкратенко
Фото GettyImages
Начало нынешней весны в Иране стало еще и временем бурного расцвета политической интриги. Не успели улечься треволнения, связанные с очередной отставкой министра иностранных дел Джавада Зарифа, как поменялся глава судебной власти страны. Прежний, Садек Амоли Лариджани, представитель могущественного политического и семейного клана, внезапно подал в отставку. А на его место Али Хаменеи назначил Ибрахима Раизи. Который спустя всего несколько дней был избран еще и на одну из ключевых должностей в политической системе Ирана – заместителем председателя Ассамблеи экспертов, органа, который не только избирает верховного лидера страны, но и помимо прочего контролирует его деятельность. И если история с отставкой Зарифа кажется скорее фарсом, чем интригой, то в случае со стремительным вхождением Ибрахима Раизи в высшие эшелоны власти Исламской Республики все обстоит куда серьезнее. Настолько, что основной версией у наблюдателей стало предположение о начале верховным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи операции «Преемник» с новым главой судебной власти в качестве главного героя.
Интриги добавляет то обстоятельство, что, как выяснилось чуть позже, решение об отставке Садека Амоли Лариджани Али Хаменеи принял после того, как ознакомился с докладом Раизи о состоянии судебной системы и путях повышения ее эффективности. Но есть все основания предполагать, что действительное содержание этого документа было гораздо шире, глубже и острее его названия. И требовало стремительной реакции, в том числе и по кадровому вопросу. Еще недавно многочисленные наблюдатели считали, что участие в президентских выборах 2017 года со вторым результатом – 38% набранных голосов – единого кандидата от иранских консерваторов было пиком политической карьеры Раизи. И на этом его публичная карьера закончена, а будущая и наиболее вероятная перспектива – оставаться во «втором ряду», разменивая годы (для нынешнего круга тех, кто реально управляет Ираном, человек 1960 года рождения представляется достаточно молодым) на неспешное продвижение в сложившейся иерархии.
Возможно, в иные времена так бы и было. Но не сейчас, когда все большая часть иранского истеблишмента проникается идеей, что «внутренние угрозы для Исламской Республики более опасны, чем внешние». Той самой идеей, которая получила распространение сначала в узком кругу руководителей канцелярии верховного лидера и командования Корпуса стражей исламской революции еще в 2005 году – а в 2017-м была на всю страну громко и с темпераментом озвучена Ибрахимом Раизи в ходе его предвыборной кампании.
Запас прочности Исламской Республики в нынешнее непростое время сохраняется лишь в том случае, если сохраняется общественный договор между властями страны и ее населением. «Мы готовы нести лишения, связанные с внешним давлением на нашу родину, – говорит, в том числе и на протестных акциях в стране, иранский народ. – Но только в том случае, если бремя этого давления и вызванные им лишения будут распределены на всех. В полном соответствии с принципами социальной справедливости, провозглашенными в ходе исламской революции».
А вот как раз с соблюдением этой справедливости в Иране сейчас, и особенно в период второго срока Хасана Рухани, дело обстоит, мягко говоря, неблагополучно. Санкции бьют по всем, кроме пресловутого «северного Тегерана», иранской «Рублевки». А «дело мясной мафии», «дело битумного короля», «дело султана монет» и разгорающийся в последние дни скандал вокруг «дела нефтехимической коммерческой компании (PCC)» показывают, что коррупция поразила властные органы гораздо глубже, чем принято считать. Причем даже «отцы-основатели» Исламской Республики, «старые борцы», а уж тем более их многочисленные чада и домочадцы не имеют от коррупции и стяжательства никакого иммунитета, «берут» охотно, по максимуму, с каким-то патологическим даже азартом.
Ни нынешняя президентская администрация, ни судебная власть с этой эпидемией коррупции и стяжательства ничего – кроме громких заявлений и анонсирования очередных, жестких и бескомпромиссных «кампаний по борьбе» – с этим поделать не могут. Реформы, безусловно, нужны. И «консерваторы» вопреки тому, что о них пишут, на них согласны. Но как их проводить и как контролировать их ход в таких условиях? Ни воли, ни особого желания для этого у части правящей элиты для этого нет. А вот у Раизи – есть. Как есть и мощная поддержка среди тех, кто реально управляет Ираном, – канцелярии верховного лидера, значительной части духовенства и Корпуса стражей исламской революции.
В круг доверенных лиц верховного лидера Али Хаменеи, пусть и не на первых ролях, Ибрахим Раизи входит с начала 80-х – с первых лет исламской революции. И с каждым его новым назначением – от руководства судебными органами до управления одним из самых богатых религиозных фондов страны, Астан-Кудс-Разави, по сути – холдинга стоимостью в пару десятков миллиардов долларов, управляющего шахтами, текстильными фабриками, фармацевтическим заводом и даже крупными нефтегазовыми компаниями, – это доверие только росло. Достигнув своего пика именно сейчас, когда верховный лидер начал активно продвигать его в высшие эшелоны власти. Конечно, на любой из точек траектории нынешнего взлета Ибрахима Раизи подстерегают свои опасности. В конце концов даже планы Али Хаменеи в отношении него не являются гарантией, что он станет новым верховным лидером – в самый ответственный момент все может измениться, и о договоренностях в схватке за власть вчерашние союзники забудут.
Но это совершенно не отменяет того обстоятельства, что именно Раизи сегодня предложен обществу и иранским элитам в качестве возможного нового лидера страны. А удастся ли закрепиться в этой роли – ответить сегодня утвердительно не сможет никто. Но шансы у него, безусловно, есть.
комментарии(0)