Андрей Рискин  |
 | |
|
Довлатов. Фото Нины Аловерт (с обложки книги) |
|
Нет, конечно же, есть и шоссе, асфальт, как положено, да только с тех пор, как проехал по нему ныне уже экс-премьер Сергей Степашин в день пушкинского юбилея, дорогу перекрыли. Мост через Великую решили отремонтировать. До сих пор доводят до ума. На вопрос, когда же закончат, местные жители машут рукой и употребляют выражения, которые не только Пушкин (по крайней мере в тех вещах, что нам в школе читали), но и Довлатов в своем "Заповеднике" употреблять не решался. Оно и понятно, ремонт в России - состояние перманентное.
Заповедник, между прочим, реставрируют гораздо успешнее. Даже после юбилейных торжеств финансирование не прекратили. Сломалось, надо полагать, что-то в традиционной русской схеме: после предпраздничного аврала обо всем забывать. Тригорское сдали в прошлом году, Михайловское - в нынешнем. Если так дело и дальше пойдет, в следующем Петровское туристов примет.
Что не прекратили, так это споры о том, какой должна быть реконструкция. Но и те, что уж скрывать, все тише и тише. Это не удивляет. Время всегда гасит страсти, уж простите за банальность. Даже непримиримые оппоненты приняли произошедшее как данность. Кстати, по поводу всяческих реставраций у Сергея Довлатова тоже нашлось словечко: "Вновь оштукатуренные стены кремля наводили тоску. Над центральной аркой дизайнеры укрепили безобразную, прибалтийского вида, кованую эмблему. Кремль напоминал громадных размеров макет". Правда, написано это было о псковском кремле, но образ вполне применим и к Михайловскому с Тригорским┘
* * *
Довлатова в Пушгорах помнят многие. Несколько лет назад артисты МХАТа, участвовавшие в традиционном Пушкиногорском театральном фестивале (он проходит в феврале), давали здесь отрывок из "Заповедника". Так ползала составили те, кто знал Довлатова. А некоторые из зрителей просто-напросто были прототипами героев его повести.
И кажется, что с тех самых 70-х ничего здесь не изменилось. Ну, может быть, самую малость. Да и то, похоже, изменились не те, кто здесь живет и работает, а туристы, заповедник посещающие.
"Впоследствии меня обстоятельно проинструктировали. Туристы из Риги - самые воспитанные. Что ни скажи, кивают и улыбаются. Если и задают вопросы, то, как говорится, по хозяйству┘ Кавказцы ведут себя иначе. Они вообще не слушают. Беседуют между собой и хохочут. По дороге в Тригорское любовно смотрят на овец. Очевидно, различают в них потенциальный шашлык┘ Что касается соотечественников, то их необходимо дифференцировать┘"
Нынче турист пошел другой. Кавказцев и прочих южан нет совсем. Из Риги приезжают только учителя по программе повышения квалификации. Наверное, скоро и этот "ручеек" пересохнет. Зачем учителям русского языка и литературы из Латвии Александр Сергеевич Пушкин, если с 2005 г. обучение в русских школах будет только на латышском языке? Теперь турист столичный или питерский.
В "брежние" времена по субботам бывало до 70 групп. Четыре десятка внештатных экскурсоводов вкупе со всеми штатниками не справлялись. В нынешнем, юбилейном году заповедник посетили более 200 тыс. туристов. По сравнению с прошлым годом, когда немного не дотянули до 100 тыс., результат неплохой. Рекорд последнего десятилетия.
* * *
Кстати, многие едут посмотреть на "довлатовские места". Хотя смотреть особо не на что. Музея нет. Дом, где писатель квартировал, на ладан дышит. Хозяин Михал Иваныч помер уж года три как. От водки. Как пил запойно еще в довлатовские времена, так, видимо, и не смог остановиться. Домишко выкупила москвичка Вера Сергеевна, вроде бы как учительница. Довести дом до ума, конечно же, ей не под силу. А приезжает она в Пушгоры только летом. В остальное время оставленный без присмотра дом медленно, но верно умирает.
"Дом Михаила Ивановича производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные темные балки. Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стекла - заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля".
Это Довлатов так описывает дом в деревеньке Сосново, в котором снимал комнату. Александр Буковский, работавший с писателем на турбазе и не раз бывавший в этом доме в те годы, утверждает, что Довлатов "несколько утрирует". Может, так оно и есть, ибо нынешнее состояние дома полностью соответствует его описанию (разве что антенны нет). Но ведь выстоял домик почти четверть века! Значит, был какой-то запас прочности.
А вот что касается деревни Сосново┘ "Я шел по деревне, надеясь кого-то встретить. Некрашеные серые дома выглядели убого. Колья покосившихся изгородей были увенчаны глиняными сосудами. В накрытых полиэтиленом загонах суетились цыплята. Нервной мультипликационной походкой выступали куры. Звонко тявкали лохматые приземистые собаки".
Все один к одному. Только цыплята куда-то пропали. И люди. Остались только те самые "приземистые собаки", на цепях сидящие да гоняющие по дворам пустые миски. Кстати, почему Сосново? По жизни деревенька эта называется Березино. Остальные места Довлатов не "секретит" (Савкино, Гайки), а Березино превратил в Сосново. Писательская причуда?
Или вот Михаил Иванович. По книге "это был широкоплечий, статный человек┘ Бурое лицо, худые мощные ключицы под распахнутой сорочкой, упругий четкий шаг┘ Я невольно им любовался". А в жизни, рассказывают пушкиногорцы, неброский был мужичонка, с обожженным, испещренным рубцами (горел в танке) лицом.
* * *
Другие персонажи узнаваемы сразу. Например, фотограф-пропойца Валера Марков (Карпов по паспорту). Правда, давно уже фотографией он не занимается. Да и какая сегодня в заповеднике фотография? У бедного туриста денег нет, пояснила мне жена его Вера ("бледная, измученная женщина с тяжелыми руками. Сварливая, как все без исключения жены алкоголиков"), те, кто побогаче, с "мыльницами" приезжают, а совсем крутые - с видеокамерами. Таких, что уж скрывать, единицы. Вера, говорят местные, на Довлатова обижена. Может, потому и не пустила в дом. Сказала, что оба гриппуют. Кто знает, правда или нет, может, просто не хотела с прессой дела иметь.
* * *
В гостиничном ресторане ("Я обедал в "Лукоморье" и шел домой┘") уже новый интерьер. Вместо вентилятора над головой зеркальный восьмиугольник. Посетителей - никого. А в те времена, о которых писал Довлатов, посетителей хватало. "Можно было после экскурсии водки взять, - рассказывает Александр Буковский, - трески какой за сорок копеек да посидеть спокойно┘"
Гулянок, какие описывает писатель, уже нет. Последний раз в гостинице гудел, круша "мебеля" и зеркала, один высокопоставленный чиновник псковской областной администрации. В канун двухсотого дня рождения Александра Сергеевича. А так, чтобы "я выполз сам, окутанный драпировочной тканью. Затем ударился лбом о косяк, и все померкло┘", так уже не гуляют. Кстати, в ресторане "Витязь" на окнах по-прежнему висят "тяжелые, коричневого цвета шторы". Только "Витязь" теперь работает лишь по выходным. Нет клиента в Пушгорах, хоть тресни. Разве что летом да осенью золотой.
"Сергей, - вспоминает хорошо его помнившая в те годы методист, а ныне зав. библиотекой музея-заповедника Лидия Суворова, - был человеком обязательным. Каким бы "тяжелым" ни был, всегда доберется до турбазы, предупредит, что "болен"┘ А вообще он здоровый был, вечно всех по домам разносил, кто уже на ногах не стоял. У нас тут многие экскурсоводы тогда в запой уходили. Так что было кого разносить".
* * *
"Он говорит - "фикция", - разъяснил Потоцкий. - Он хочет сказать, что аллея Керн - это выдумка Гейченко. То есть аллея, конечно, имеется. Обыкновенная липовая аллея. А Керн тут ни при чем. Может, она и близко к этой аллее не подходила".
Это к вопросу о том, как рождаются легенды. Говорят, давно уже Андрей Битов предложил поставить памятник зайцу, который, по преданию, перебежал дорогу суеверному Пушкину и спас тем самым поэта от участия в восстании на Сенатской площади. Правда, тогда нужно поставить монумент и монаху, который якобы тоже повстречался Александру Сергеевичу.
Шутки шутками, но в каждой шутке, как известно, есть доля┘ шутки. В августе этого года по инициативе Андрея Битова (который, впрочем, сам не сумел приехать) книжно-журналистские гости из Москвы (среди которых были представители "Ex libris "НГ" и "Издательства "Независимая газета") под руководством директора музея-заповедника Георгия Василевича пустой бутылкой из-под шампанского (по такому случаю распитого заранее) забили колышек на "месте, где почти 175 лет назад заяц перебежал дорогу Пушкину". Всю эту процедуру запечатлела камера съемочной группы режиссера Андрея Хржановского. И кто знает, может, через десяток-другой лет экскурсоводы на полном, как говорится, серьезе будут показывать это "историческое место". В конце концов раз выпускаются открытки с тем самым зайцем, то почему бы не быть памятнику? Во всяком случае, эта акция хоть в какой-то мере десакрализирует гейченковских "аллею Керн" и деревянных "котов ученых".
* * *
Спросил у вышеупомянутого Александра Буковского: "Довлатов - писатель гротескного реализма. В "Заповеднике" чего больше - реализма или гротеска?" Александр Владимирович полагает, что повесть эта - сплошной гротеск. Лукавит, по-моему. В книге этой чуть ли не стопроцентный реализм.
Особенно в описании псковской жизни. "Узнаю тебя, Русь! - воскликнул Марков и чуть потише добавил: - Ненавижу┘ Ненавижу это псковское жлобье!.. Пардон, сначала выпьем". О жлобстве псковичей действительно ходят легенды.
Приятель мой, рыбак заядлый, в первые пару лет жизни на Псковщине все никак привыкнуть не мог, все возмущался: "На рыбалке черви закончатся, я к соседу, дай, мол, парочку хотя бы, а то клев пропадает, жалко┘ Ты думаешь, дадут? Щеки надует и мямлит что-то. А у самого в банке из-под тушенки целый клубок кишмя кишит. Голод будет, он и тушенку под одеялом сожрет, скобарь проклятый!"
Откуда вообще-то это слово - скобарь, - никто не знает. Псковичи утверждают, что приехал как-то в древний город Петр Великий, попытался скобу, местными кузнецами кованную, разогнуть, да не сумел. Вот и пошло: "Скобари, скобари┘" Красиво, конечно же, но, как сказал мне один из псковских кузнецов Андрей Герасимов, к реалиям жизни легенда эта никакого отношения не имеет. Так, сказка для туристов. Ибо ничем особенным псковские кузнецы от новгородских, например, или питерских не отличались.
И у меня лично слово "скобарь" ассоциируется именно с довлатовской фразой "жлобье псковское", да не обидятся на меня псковичи. А что касается пьянства, то о нем и говорить смешно. Какие тут могут быть перемены! Ну, разве что раньше в Михайловском кафе было с богатым выбором хороших вин и одним-единственным сортом водки, а ныне вся Псковщина завалена водкой "Пушкинъ" и "Сельцо Михайловское" да десятками других сортов местного разлива с благородными названиями и отвратительным вкусом.
* * *
Интересовался у местных пушкиноведов и экскурсоводов: могут ли быть экскурсии "на Довлатова"? Засомневались: мол, есть интерес, но тут же пушкинские места. Все под его гением. Довлатов, кстати, знал Пушкина, как говорится, от и до. Помнящие его люди утверждают, что, если между ним и Андреем Арьевым начинались литературные споры, слушать их было бесконечно увлекательно. "Пиршество ума!" - говорит Буковский.
Хотя┘ у входа в Михайловский парк валун лежит. На нем выбито: "Здравствуй, племя младое, незнакомое!" С молодежью, говоря откровенно, в заповеднике напряженка. Туризм пошел взрослый, как говорят в турбюро.
Впрочем, всегда есть шанс, что подрастет новое поколение. Хотя и есть опасение, что Довлатова оно будет знать лучше, чем Пушкина.
Пушкинские Горы
Дарья Гармоненко