Мобилизующий эффект

Индекс положения дел в стране (2010–2011 годы) строится как разность положительных и отрицательных ответов («дела в стране идут в правильном направлении» и «страна движется по неверному пути»), полученных в опросах Левада-Центра.

В декабре протест против сложившейся в России политической системы проявился дважды: сначала на выборах в Государственную Думу, затем как открытый уличный протест. Регулярные социологические наблюдения Левада-Центра помогают проследить, как развивались события, и понять причины произошедшего.

Некоторые сигналы того, что брожение умов происходит, появлялись по ходу избирательной кампании. В этом году впервые электоральный мониторинг (а команда Левада-Центра проводила такие мониторинги на всех федеральных выборах в истории новой России) фиксировал снижение рейтингов первых лиц и правящей партии на протяжении всей избирательной кампании. Всю осень продолжалось падение рейтингов первых лиц, уменьшение поддержки партии «Единая Россия». Впервые за несколько лет в обществе возобладало мнение, что «страна движется в неправильном направлении» (см. график). У граждан нет уверенности, что «правительство сможет изменить положение дел к лучшему». И все это несмотря на массированную предвыборную пропаганду на ТВ.

Свою роль сыграл и мировой экономический кризис. Да, Россия вошла в него без социальных потрясений, кризис скорее напугал, чем привел к снижению уровня жизни, а общая удовлетворенность жизнью даже выросла. Все это снижает вероятность массовых протестов экономически уязвимых слоев населения. Готовность россиян протестовать держалась на уровне 15–20% и практически не менялась в последние месяцы. Однако кризис серьезно поколебал уверенность населения в завтрашнем дне. Для одних он ознаменовал конец «стабильности» и связанных с государством надежд на повышение благосостояния (хотя бы и медленное). Для других в ситуации экономической неопределенности проявились пределы собственных возможностей: хорошо зарабатывать, строить карьеру. А у жителей крупных городов, прежде всего у москвичей, уверенности в будущем поубавилось и по другой причине – вслед за крушением надежд на реформы, связанных в общественном мнении с президентом Медведевым.

В желании защитить и сохранить достигнутые самостоятельность, достаток и комфорт – все то, что по-прежнему недоступно основной массе относительно бедного населения, – российский «средний класс» предъявил власти запрос на иного качества государственные институты: работающие суд, полицию, государственный аппарат, свободные СМИ. В борьбе с коррупцией, реформе милиции, модернизации экономики в первую очередь были заинтересованы зажиточные городские слои, более других вовлеченные в деловые отношения и поэтому чаще вынужденные разрешать различные споры и конфликтные ситуации.

Дмитрий Медведев, ставший символом преобразований, одно время пользовался у москвичей даже большей поддержкой, чем Владимир Путин. Однако ожиданиям «среднего класса» не суждено было сбыться. Символическим событием стало в этом отношении оглашение второго приговора Михаилу Ходорковскому, воспринятое многими как демонстрация главенства премьера, угроза политике реформ. Сразу же после этого в независимой прессе и в блогах с новой силой вспыхнули разговоры о том, что «пора валить». Вспомнили даже старый советский анекдот: «Собираетесь ли уезжать? – При первой возможности – нет».

Но главным разочарованием сторонников перемен стало решение Владимира Путина вернуться на пост президента. Для этого не нашлось даже приемлемого объяснения, которое можно было бы публично предъявить. Осталось лишь ощущение сговора. Рокировка не просто стала для многих представителей «среднего класса» символическим концом «модернизации», но заставила сомневаться, проводилась ли эта последняя вообще. Многие жители крупных городов и часть элиты почувствовали себя обманутыми, лишенными будущего.

Напряжение в этом социальном слое перед выборами достигло высокой точки. Эпизод с освистанием Владимира Путина показал: нужен был только повод, который бы дал выход скопившемуся недовольству. Социологический мониторинг позволяет предположить, что последняя неделя перед выборами была ключевой для мобилизации протестного электората. В сентябре–октябре большая часть недовольных собиралась проигнорировать выборы, оставшись дома (так называемая стратегия «нах-нах»). Это отвечало интересам власти, которая планировала мобилизовать своих сторонников и демобилизовать противников.

В какой-то момент казалось, что недовольство части либерального электората могло вылиться в голосование за «Правое дело», руководимое Михаилом Прохоровым. Видимо, для этого партия и создавалась. Но в ходе кампании стало понятно, что конкурировать эта партия будет с «Единой Россией», откусывая от нее голоса, так как остальные партии находятся левее. На фоне продолжающегося падения рейтинга ЕР, вероятно, было принято решение «свернуть проект». Долговременный интерес – снижение накала страстей в обществе – был принесен в жертву тактическому интересу – высокому результату ЕР на выборах.

Хотя рейтинг «Единой России» снижался с начала года, поддержка оппозиционных партий, допущенных к выборам, росла очень медленно. Например, согласно опросам, «Справедливая Россия» перешагнула семипроцентный барьер только в середине ноября. Но уже в конце месяца за нее были готовы проголосовать более 10% россиян (по данным ЦИКа, партия набрала 13,24%). Если бы не запрет на социологические исследования в предвыборную неделю, мы бы имели более точную картину электоральных предпочтений.

Представляется, что мобилизация либерально настроенного электората, вышедшая из-под контроля кремлевских политтехнологов, произошла в последние дни ноября. Тогда на съезде «Единой России» Владимир Путин обрушился с обвинениями в адрес некоммерческих организаций. Сразу после этого в прессе и на канале НТВ была развернута травля ассоциации «Голос». Одновременно произошли скандальные отставки в СМИ (Роман Баданин уволился из Газеты.ру, Григорий Охотин – из РИА Новости), мотивированные нравственной позицией журналистов – несогласием с цензурой и политической пропагандой. Именно так эти проблемы были вынесены в публичное поле.

На большинство населения страны эти события вряд ли оказали особое влияние. Но они могли оказаться значимыми для москвичей, жителей крупных городов и той части либерально настроенной элиты, которая формирует общественное мнение (журналисты, эксперты). Явно заказная и лживая кампания против «Голоса» скорее имела обратный эффект для образованной публики. Тысячи людей, безразличных ранее к ее работе, выразили свою поддержку «Голосу».

Свой вклад, видимо, внесла и кампания Алексея Навального (в первую очередь в блогосфере и социальных сетях) – прийти и проголосовать «за любую другую партию», кроме «Единой России». Все эти события должны были оказать мобилизующий эффект на тех, кто был разочарован и недоволен происходящим. Горожане, которые не голосовали уже много лет и собирались остаться дома, в последний момент решили прийти на избирательные участки и насолить правящей партии. Бурлившее недовольство начало выплескиваться через край.