Подростковая болезнь общества

- Сергей Николаевич, за прошедшее десятилетие у нас медленно, но верно шло формирование новых социальных слоев. Что для вас как для психолога самое важное в этих процессах?

- По-моему, самое важное заключается в том, какой слой не сформировался. А не сформировался пресловутый средний класс, который диктует условия игры в цивилизованных государствах. Он формируется по двум взаимосвязанным критериям: образование и профессиональная востребованность, приносящая соответствующую зарплату. У нас, как только речь заходит о среднем классе, начинают говорить либо о доходе, либо об образовании и профессионализации, которые у нас не приносят соответствующего дохода. Социальный оптимизм может появиться лишь тогда, когда человек станет ощущать, что он встал на некую лестницу, по которой через некоторое время он поднимется на определенный уровень, еще через некоторое - выше, и так далее. Мы же ощущаем себя на американских горках, когда ты не знаешь, каким будет следующий поворот. А ведь большинство людей не любят экстремальных видов спорта.

- Как бы вы могли оценить нынешний уровень психического здоровья общества?

- На мой взгляд, главными индикаторами здесь являются насильственная преступность и суициды. По сравнению с советскими временами они резко подскочили. Очень высок показатель корыстно-насильственных преступлений: грабеж, разбой, использование силы для добывания денег. В сочетании с большим количеством суицидов они дают ощущение депрессивного фона в обществе. Главное лекарство здесь - вертикальная и горизонтальная мобильность. Отсутствие вертикальной обусловлено общеэкономическим положением, но ведь нет и горизонтальной. Наш человек в отличие от американца не может легко сняться с места и переехать в другой регион. Даже если его там ждет работа, у него в данный момент нет средств, чтобы добраться и прожить первое время.

Еще один существенный, на мой взгляд, показатель - появление молодежных группировок разного толка: скинхедов, футбольных фанатов и прочих. Это плохой симптом. Были работы, которые убедительно показывали, что противоположным фашизму полюсом является не демократизм, а психически здоровые люди. Здоровый человек в отличие от ущербного более терпим и менее уязвим. Насилие возникает тогда, когда человек ощущает угрозу своему "я". Отчего в Москве такая неприязнь ко всем пришлым, в том числе и к русским из Средней Азии и даже из других регионов России? Потому что это лишние руки, потенциальные конкуренты. И потом, почему они живут лучше меня? Сам я на рынок работать не пойду, но и не хочу, чтобы "они" зарабатывали! Уровень психического здоровья измеряется не количеством психически больных, а количеством здоровых социальных тенденций.

- Чего здесь больше: проявлений национальной психологии и традиций или неустроенного социума?

- Социальное сегодня возбуждает в национальной психологии и традициях не самые лучшие моменты. В национальной психологии есть масса положительных составляющих, иначе нация просто не выжила бы. Когда говорят: "Гром не грянет - мужик не перекрестится", это верно, но уж когда гром грянет - мужик перекрестится и сотворит невероятное. А когда ему сообщают, что гром гремит не переставая, он креститься перестает, потому что наступает ступор! И в этом деле главную роль играют, уж извините, средства массовой информации. СМИ совершенно не осознают меры и степени своей ответственности за слово. Слово становится действием. Если я говорю, что в стране растет количество убийств, то оно и будет расти. Если я с экрана телевизора рассказываю об увеличении числа самоубийств и привожу все новые конкретные случаи, кривая самоубийств будет ползти вверх. Эти явления заразны, поэтому увеличивать количество передач, посвященных криминалу, значит плодить заразу.

- Вы хотите сказать, что в советские времена бодряческие новости и фильмы о борьбе хорошего с лучшим положительно влияли на криминальную обстановку?

- Нет, они тоже влияли отрицательно. Нельзя впадать в полный маразм лицемерия. Здесь любопытная деталь. В начале 60-х американские специалисты обнаружили мощный всплеск антиамериканизма в африканских и латиноамериканских странах. Они провели исследования и обнаружили, что вызван он еще более бодряческими, чем советские, комедиями о легкой американской жизни. Люди в Африке и Латинской Америке испытывали зависть и ненависть по отношению к тем, кто так весело и беззаботно живет. Мы же не завоевываем симпатии этих континентов, поэтому надо прекращать показывать бесконечную "чернуху".

В 70-е годы Америка была очень обеспокоена насилием в стране, а очень значительная часть телевизионного времени была отведена под его подробный показ. Комиссия конгресса США работала в течение десяти лет, ее работа закончилась в 1980 году мощным слушанием, в рамках которого были использованы материалы, полученные в результате 2700 исследований различных лабораторий и научных центров. После обнародования доклада средства массовой информации без всяких административных мер поняли простую вещь: если мы хотим жить в своей стране спокойно, нужно самим на себя накидывать узду. С телеэкранов исчезли трупы, показ которых раньше смаковался так же, как у нас сейчас. Говорят, что в Нью-Йорке 11 сентября погибли около трех тысяч человек. Сколько трупов мы видели по телевизору? У нас убьют одного человека, а четыре канала показывают его в разных ракурсах. У людей в памяти не остается, что это был один труп, все его показы суммируются. Таким образом, ужас в народном сознании нарастает.

Я люблю повторять, что до Тургенева "тургеневских девушек" не было, типаж породили романы. В свое время сказали слово "память" - и появилась организация, которая исчезла сразу же после окончания разговоров о ней. Обозвали "Спартак" "народной командой" - возник символ, за который громить все на своем пути пацаны готовы в любой момент. И таких примеров масса.

Мой пафос вовсе не в призыве к запретам. Я считаю большой глупостью разговоры о необходимости поправок в закон о СМИ, вводящих всякие ограничения. Нужна совместная работа средств массовой информации и психологов, социологов, филологов и так далее по поиску способов подачи информации, не вызывающих негативных последствий.

- Вы говорите о росте насилия и обострении криминальной обстановки, но на обыденном уровне складывается другое ощущение. Одним из зримых аргументов здесь может выступать женская мода прошедшего летнего сезона: такую одежду в былые времена назвали бы сексуально провоцирующей. Кстати, как вы оцениваете это явление?

- Культура накладывает определенные запреты на поведение внутри общины, выступает своего рода скрепой. Сейчас скрепы распустились, люди с трудом осознают свои долгосрочные интересы, восторжествовала сиюминутная выгода. Это относится и к провоцирующей одежде. Схема рассуждения здесь проста: меня же не насиловали, а благодаря одежде все обращают внимание. Сиюминутная выгода голого пупка или другой части тела, на которую мужчины обращают внимание, застит глаза. Большинство людей исходит из того, что мир доброжелателен именно к нему, а наказание настигает тех, кто этого заслуживает. Через все эти проблемы прошел в свое время и Запад, но у них либерализация заставила выработать новые правила. Наша страна напоминает мне младшие классы школы во время перемены, когда во дворе стоит рев радости. Его сейчас мы видим и слышим почти каждый день.

- Но любопытно, что с либерализацией восторжествовала не экстравагантность, а эстетика мелкооптового рынка.

- Здесь проблема тиражирования форм поведения. Включите телевизор и посмотрите, кто дорвался до тиража. У передач должен быть конкретный адресат, а у нас пытаются создать продукцию для детей, взрослых и пенсионеров одновременно. Отсюда и эстетика мелкооптового рынка.

- Сейчас у нас в отличие от советских времен в полной мере сформировалась подростковая культура, и ее элементы перекочевывают в культуру взрослую: политики, например, спокойно используют часть молодежного словаря и некоторые формы поведения.

- У нас происходит сшибка, в результате которой не взрослая культура захватывает подростков, а наоборот. Господствует молодежный и уголовный жаргон, общество перестает различать жанры, что приводит к размыванию культурных ценностей.

- Вы употребили термин "сшибка", а ведь это признак болезни┘

- Да, я бы назвал ее болезнью подросткового возраста. Это кризис идентичности. Подросток не знает, как к себе относиться: одни считают его взрослым, другие - ребенком, а сам он еще не знает, кто он на самом деле. Говоря молодежным языком, крыша едет. Так вот, этот самый кризис захватил у нас практически все общество.

- Некоторые социологи, отмечая расколотость сознания современного россиянина, ставят диагноз - шизофрения. Вы согласны с этим?

- Я очень не люблю, когда обижают психически больных, перенося их диагноз на здоровых обалдуев, не желающих приложить по отношению к себе малейшее усилие. Больные гораздо целомудреннее┘