Имена и даты: краткие хронографические наблюдения. 14 января

И приходя на русскую службу, и порывая с Россией, Адам Чарторыйский сам принимал свои решения.
Портрет работы неизвестного художника

«Движенья нет, сказал мудрец брадатый./ Другой смолчал и стал пред ним ходить». Эти пушкинские строки о споре двух греческих философов – парадоксалиста Зенона и приверженца простого здравого смысла Диогена – то и дело вспоминаются, когда речь идет о движении, перемещении, переменах в человеческой биографии, внутреннем мире, в реалиях нашего быта и бытия. Надо только помнить, что Пушкин завершил свое стихотворение не менее эффектным контрдоводом: «Ведь каждый день пред нами солнце ходит,/ Однако ж прав упрямый Галилей». Перед нами классическая антиномия: оба противоположных утверждения в равной мере справедливы. Меняется все – и не меняется ничего. И наоборот.

Движение, прежде всего в пространстве, – это ведь основной способ, которым проявляет себя наша цивилизация. Ее наивысшие, самые яркие успехи достигнуты именно в этом «жанре». Скажем, 14 января 2005 года зонд «Гюйгенс», разработанный Европейским космическим агентством, совершил посадку на поверхности Титана – спутника Сатурна. Штука посильнее, чем антарктическая научная станция «Молодежная», которая открылась 14 января года 1963-го, и апофеоз движения, причем не слепого, а целенаправленного. Но вот какой при этом возник контраст, по-своему не менее выразительный. Снижаясь в атмосфере Титана, «Гюйгенс» зафиксировал на высоте около 80 км своего рода мертвую зону, слой, где царит абсолютный штиль. Ветры, вихри – выше и ниже, а там их нет. Атмосфера, кстати, оригинальная: в основном азот, а вместо водяного пара метан. Раздолье будущему межпланетному «Газпрому».

В сущности, человечество есть не что иное, как система перемещения, переноса чего угодно куда потребуется. И в пространстве, и во времени. С пространством все ясно: 14 января 1914 года Генри Форд запустил на своем заводе первый конвейер для сборки легковых автомашин модели T – и тем поднял мобильность хомо сапиенса и всего общества на принципиально новый уровень. И каждый день мы читаем в газетах про трубопроводы, перекачивающие кровь экономики; в 1964 году как раз 14 января вступил в эксплуатацию нефтепровод «Дружба», с помощью которого сегодняшняя Россия зарабатывает себе на прокорм валюту. А во времени движется – иначе говоря, накапливается – все многообразие наших ресурсов в местах их хранения. В том числе такие ресурсы, как культурные ценности и информация. Здесь сегодня опять-таки годовщина: в 1814 году в Санкт-Петербурге открылась для свободного посещения Императорская (Публичная) библиотека, ныне Российская национальная (Публичная). Логика простая и понятная: книги в такие учреждения свозят и там концентрируют, чтобы плотность их в этих благословенных местах была выше, чем в среднем на единицу национальной территории.

В России с ее огромными расстояниями и гипертрофированным централизмом создание «очагов культуры», одиноких, как «Гюйгенс» на Титане, пусть при этом сколь угодно привлекательных, имело очевидное следствие: что в одном месте прибудет, то в другом убудет, до полной пустоты включительно. К тому же культура, особо приближенная к власти и законодателям художественных канонов, всегда подвержена грехам академизма. Так что нет ничего удивительного, что именно в нашей стране возник такой феномен, как Товарищество передвижных художественных выставок. Одним из главных действующих лиц этого творческого союза был родившийся 14 января 1824 года Владимир Стасов (ум. 1906), авторитетнейший художественный критик, который сразу оценил значение творчества передвижников. Сегодня к ним чаще всего относятся скептически, и не без оснований; никуда не деться от эволюции и окостеневания передвижников, которых позже стали иронически называть неподвижниками. Но уж как художественный институт, как форма существования искусства в обществе это была безоговорочная находка.

Увы, по путям сообщения возят не только нефть и книги с картинами. Среди прочих функций транспорта есть и такая, как перемещение войск. И вообще военные действия – это не что иное, как передвижения, которые совершают вооруженные люди и грузы для их снабжения. А если посмотреть на биографию любого полководца, военного лидера, то это будет длинный список перемещений – и в пространстве, и по служебной лестнице. С причудливым взаимным отражением двух последних форм движения.

Взять, например, послужной список римского политика и военачальника Марка Антония, который родился 14 января 83 года до н.э. Титулы один пышнее другого: триумвир, трижды консул, квестор┘ А человек был каков? В юности – пьяница и хулиган. Воин, правда, неробкий. Но – интриган, виновник гибели Цицерона. Остальное – походы, походы и походы, часто неудачные. В целом же – ощущение внутренней пустоты, своего рода бездарности.

Кстати, о походах. 20 лет назад, 14 января 1980 года, Генеральная Ассамблея ООН осудила советское вторжение в Афганистан. Вряд ли тут нужны особые комментарии.

Впрочем, без одного все же не обойтись. На Востоке, как известно, гость – фигура особо почитаемая. Если, конечно, в нем видят не завоевателя. В России слова «гость» и «купец» были отчасти синонимами. Гость в большинстве случаев как раз и был купцом, который привозил товары. С ним было связано благополучие. А следом за купцами, поначалу по купеческим торговым путям, отправлялись в путь путешественники, ученые-географы, военные (куда уж без них!). И просто – как бы сказать половчее? – отдельные иностранцы.

Так оказался в наших краях родившийся 14 января 1770 года польский аристократ князь Адам Ежи Чарторыйский (ум. 1861), будущий министр иностранных дел Российской империи, а потом председатель временного правительства восставшей Польши и политический эмигрант. Предатель? Авантюрист? Конформист?

Нет уж, увольте. Пространство может быть пустым, слово не должно быть пустым и зряшным никогда. Начать с того, что в Россию, ко двору Екатерины II, он с братом отправился, по сути, в качестве заложника – императрица обещала при этом условии вернуть им имения, конфискованные во время восстания Костюшко. А потом было сближение с Александром Павловичем, наследником престола. Затем, после ухода от дел, должность попечителя Виленского учебного округа, где при содействии Чарторыйского расцвел университет. И снова отставка, опала. А восстание 1830 года – это свобода, неотделимая от просвещения. Решение Чарторыйский принял сам.

Всему есть место в мире – и движению, и неподвижности. Мудрый буйвол в рассказе Фазиля Искандера так сформулировал закон жизни: «То, на чем стоят ноги, должно быть неподвижным». Идти ведь надо своим собственным ходом. Иначе это уже не свобода.