Олег Недумов -Андрей Евгеньевич, насколько, на ваш взгляд, эффективен Закон "О свободе совести и о религиозных объединениях", принятый в 1997 году? Помог ли он реально разрешить проблемы межцерковных и церковно-государственных отношений?
- Этот закон позволил разрешить конфликт, который существовал в то время. После его принятия споры по поводу трактовки церковно-государственных отношений затихли на три года. После чего начали появляться разные идеи, концепции, оригинальные предложения. Это вполне естественно, поскольку достигнутый тогда компромисс не вечен, и к этой теме будут возвращаться еще много раз.
Надо сказать, что закон о свободе совести довольно часто нарушается. Но вектор, который в нем заложен, мне представляется правильным и, наверное, его нужно придерживаться в дальнейшем.
Что касается отношений между религиозными организациями, то закон их не регулирует, поскольку предполагает известную толерантность различных конфессий друг к другу. Зато он задает некоторое направление их внутреннего развития. Например, закон определил ту минимальную численность местных религиозных организаций, при которой они могут создать централизованную.
- Каковы, на ваш взгляд, главные недостатки этого закона?
- Некоторые его пункты недостаточно четко сформулированы. Связано это с той борьбой, которая велась вокруг закона перед его принятием. Надеюсь, что часть этих формулировок удастся уточнить. Предложения прорабатываются в созданной правительственной комиссией рабочей группе под моим председательством.
- В каких именно пунктах закон нужно дорабатывать?
- Один из наиболее спорных вопросов - какими актами регламентируются церковно-государственные отношения. По закону о свободе совести их регламентируют как федеральные органы власти, так и субъекты РФ. Между тем по Конституции права и свободы граждан определяют федеральные законы, в то время как субъекты регламентируют только механизм их реализации. То есть они не могут вводить никаких дополнительных ограничений. Кроме того, есть еще органы местного самоуправления, которые также могут принимать решения, значимые для религиозных организаций. Соответственно их также необходимо упомянуть в законе о свободе совести, уточняя сферы регулирования.
Другой важный вопрос касается взаимоотношений религиозных организаций со школами. Сейчас по закону помещения в школах могут быть предоставлены религиозным организациям для ведения религиозных предметов по просьбе родителей и с согласия местной администрации. Предполагается сохранить такой подход, но несколько изменить норму закона, оставив конкретизацию этого порядка Министерству образования.
Следующий вопрос касается участия детей в религиозных мероприятиях. Нынешняя норма закона звучит достаточно резко. Сейчас от родителей может быть потребовано нотариально заверенное согласие на такое участие. Мы полагаем, что при обязательной осведомленности родителей вполне достаточно отсутствия возражений с их стороны.
Другая проблема связана с тем, что в собственности государства и муниципалитетов находится значительная часть имущества религиозного назначения. Для этого нет никаких разумных оснований, кроме тех случаев, когда это имущество является культурной ценностью. Между тем все законодательство в данной области исходит из того, что если есть желание передать имущество религиозным организациям, то передать можно, и порядок передачи установлен. Однако никакого стимулирования такого желания в законе нет. Мы предлагаем внести в закон норму, обязывающую чиновников создавать условия для использования религиозного имущества по назначению, передавая его религиозным организациям как в собственность, так и в пользование, решая вопрос в соответствии с действующими законами.
Еще один важный вопрос связан с ликвидацией религиозных организаций. В законе есть статья, определяющая случаи, при которых это возможно. Но сформулирована она не очень четко. Например, религиозная организация может быть ликвидирована на тех же основаниях, что и любая другая хозяйствующая организация (скажем, не сумела что-нибудь оплатить). Но это никак не связано с религиозной стороной ее деятельности. Другая ситуация - когда члены религиозной организации совершают какие-либо противоправные поступки, получив в ней соответствующее воспитание, либо по прямому указанию этой организации. На мой взгляд, только в этом случае может быть поставлен вопрос о ликвидации религиозной организации в связи с запретом ее деятельности.
К нам поступало довольно много предложений об увеличении минимального числа членов религиозной общины, необходимого для ее регистрации, а также минимального числа местных религиозных организаций, которое нужно для создания централизованной. Что касается первого, то мы считаем, что увеличивать число членов религиозной общины сверх положенных сейчас по закону десяти человек никакого смысла нет. Это было бы бессмысленным ограничением прав граждан. Что касается второго пункта, то мы его поддерживаем и предлагаем увеличить с трех до десяти число местных религиозных организаций, необходимых для создания централизованной. Это создало бы определенные препятствия дроблению религиозных организаций, когда от централизованной структуры откалываются несколько местных и создают новую централизованную организацию.
Еще одна проблема. Сейчас в законе написано, что религиозная организация создается в одной местности. Однако что имеется в виду под "местностью", не уточняется. Мы хотим увязать это понятие с административно-территориальным делением. То есть религиозная организация создается на территории одного местного самоуправления. При этом одни и те же люди могут создать только одну организацию. Сейчас процесс создания централизованной организации иногда пытаются форсировать путем регистрации практически одной и той же группой сразу нескольких общин.
Другая пока еще не решенная проблема состоит в том, что в законе не прописан механизм надзора Министерства юстиции за деятельностью религиозных организаций. Необходимо создать очень жесткие рамки, чтобы чиновники могли выполнять свои обязанности, четко знали круг своих полномочий и права религиозной организации, не мешая при этом собственно религиозной деятельности.
- Готовятся ли какие-нибудь новые законодательные инициативы в области церковно-государственных отношений? Ведь за последние годы появилось много разных идей и концепций.
- Дело в том, что концепция уже заложена в самом законе, поскольку написать его, не имея никакой концепции, было бы невозможно. Хотя, конечно, остаются неясности. В первую очередь это касается вопроса о налогах. Но это отдельная сфера, по которой ведется работа. Занимается ею замминистра финансов Сергей Шаталов. Он поддерживает контакт с главой Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. Задача состоит в том, чтобы найти разумную середину в решении этой проблемы. К примеру, возможен общий подход: все некоммерческие организации в отношении налогов между собой равны. Но у религиозных организаций в отличие от фондов есть своя специфика: они отделены от государства. Возникает концептуальный вопрос: если они отделены и деньги при общем распределении налоговых сборов им не положены, то почему они вообще должны платить налоги?
- И каково, на ваш взгляд, оптимальное решение этой проблемы?
- Я думаю, что нужно выделить чисто религиозные сферы деятельности и освободить их от налогов. Во всех остальных областях религиозные организации должны быть равны с прочими. Ведь как только появляется сфера с более выгодным экономическим режимом, она сразу же криминализируется. Достаточно вспомнить Фонд спорта или Фонд помощи ветеранам Афганистана.
Другой вопрос - могут ли религиозные организации получать деньги от государства. Думаю, что запрещать это законом было бы неосторожно. Ведь de facto они их получают. Понятно, что строительство храма Христа Спасителя без государственной поддержки не обошлось. Так что запрет в данном случае говорил бы только о несовершенстве закона.
Есть случаи, когда религиозные организации могли бы брать на себя реализацию некоторых социальных заказов. Например, оказывать помощь больным или воспитывать бездомных детей.
- Несколько месяцев назад в интервью "НГР" вы говорили, что поддерживаете идею создания специального государственного органа по делам религий. Однако, по вашим словам, вопрос о его создании пока не ставится.
- Моя позиция по этому вопросу не изменилась, но о создании такого органа речи по-прежнему не идет. Суть проблемы в том, что РПЦ выступает против этой идеи. Церковь можно понять - Совет по делам религий времен коммунистического режима оставил о себе недобрую память. Вместе с тем у религиозных организаций возникает много проблем в плане отношений с государственной властью. Есть они и у РПЦ. Например, Церкви, несмотря на открытые двери в различные органы власти, очень сложно уследить за ходом работы над законами, затрагивающими ее интересы. Государственный орган по делам религий как раз и мог бы следить за соответствием принимаемых законодательных актов политике государства в отношении религиозных организаций.
Кроме того, есть случаи когда религиозным организациям трудно обойтись без помощи государства. Взять, к примеру, хадж. В Саудовской Аравии есть специальное министерство по делам хаджа. И оно, естественно, хотело бы заключать соглашения о хадже с каким-то похожим государственным органом. А у нас его нет. В результате в Саудовскую Аравию ездил глава сейчас уже упраздненного Министерства по делам национальностей и, не имея на это никаких полномочий, заключал там соглашения о хадже.
Или взять хотя бы вопрос о передаче имущества религиозного назначения. Ну никогда Церковь не договорится с Минимущества. Они на разных языках говорят. В общем, есть много вопросов, при решении которых наличие государственного органа по делам религий было бы очень кстати.
- А как в Кремле относятся к идее его создания?
- Там ее не поддерживают. В Кремле считают, что наличие такого государственного органа не гарантирует решения имеющихся проблем.
- Как известно, вы очень критически относитесь к законопроекту "О традиционных религиозных организациях в РФ", подготовленному депутатом Александром Чуевым. Объясните, пожалуйста, почему.
- Я исхожу из конституционных положений. А по Конституции религиозные организации равны перед законом. Разумеется, реальный вес и возможности у них разные, но в правах они равны. Суть же предложенного Чуевым законопроекта состоит в том, чтобы особо выделить некоторые из них. Сделать это в принципе можно, но только путем изменения Конституции. В ней может быть прописано, например, что православие, ислам, иудаизм и буддизм имеют особый государственный статус. Простым законопроектом подобные новшества ввести нельзя. Даже если чуевский законопроект одобрила бы Дума, Совет Федерации и президент, Конституционный суд по первому же иску отменил бы его. Суду просто некуда деваться, поскольку законопроект полностью противоречит Конституции.
Так что творчество Чуева невозможно воспринимать всерьез. Поднятый вокруг него шум я связываю с началом предвыборной кампании депутатов. Очевидно, не обошлось тут и без вдохновения со стороны РПЦ, у некоторых иерархов которой есть стремление к дореволюционному статусу Церкви.
- С чем вы связываете начатую государством антикатолическую кампанию? Я имею в виду запреты на въезд в Россию священнику Стефано Каприо и епископу Ежи Мазуру.
- Не знаю. Мне самому хочется разобраться. Не исключено, что это просто чье-то неумеренное рвение. А может быть, за этим стоит что-то более умное. Во всяком случае, мне кажется, что без серьезного государственного решения не должно предприниматься никаких шагов, которые могут быть восприняты как вмешательство государства в дела религиозных организаций. Любые претензии со стороны государственных органов должны быть основаны на законе.
Кстати, на комиссии рассматривался вопрос о том, что за иностранцы ездят в Россию с религиозными целями. По закону о свободе совести исключительным правом приглашать иностранных граждан для профессиональной религиозной деятельности обладают религиозные организации. Однако на практике иностранцев часто приглашают то какой-нибудь фонд, то общество с ограниченной ответственностью, то еще кто-нибудь. Мы рекомендовали разделить графу "религиозные цели" во въездных документах на две категории: профессиональные и иные. Если человек приезжает, скажем, посетить монастыри как паломник, то его может приглашать кто угодно. Если же иностранец намерен занимать какую-либо должность в религиозной организации, он может приехать исключительно при наличии приглашения с ее стороны.
Дарья Гармоненко