Шершавый Подводный Рыцарь

В День города, 2 сентября, в клубе «ИКРА» состоялась Crocodile-party. Организатор этого мероприятия – Алина Витухновская – прочла несколько стихотворений, популярный актер Владимир Епифанцев продемонстрировал новое видео, музыкальные группы отыграли свои композиции. О музыкальных группах, я думаю, напишут те, кому Крокодил (медведи в прямом и переносном смысле на вечеринку не допускались) не наступил на ухо. Некрофильское видео Епифанцева, без сомнения, также найдет взыскательных ценителей. Так что поговорим о Витухновской.

Часто приходится слышать, что стихи Витухновской однообразны: и по лексике, и по форме, и особенно по содержанию. Да, это так. К поэзии Витухновской можно отнести слова Михаила Лифшица о философии Хайдеггера: «круг уходящего в бесконечность вращения на одном месте». Мысль Витухновской пребывает во вращении вокруг одних и тех же тем и вопросов, обретая в этом статическом движении динамическую неподвижность.

Мир, как известно, побуждает писателя к продолжению высказывания. Раз вчера сказал «А», значит, сегодня скажи «Б». Если творец поддается искушению и говорит чаемое «Б», общество возмущенно обрушивается на него: «Так что ж ты вчера-то врал?». И трудно не заметить проскальзывающую в этом негодовании нотку удовлетворения: «Ах, это не истина о мире! Это всего лишь искусствишко! То самое, что ложь придуманную врет!». В самом деле, разве можно представить, скажем, Исайю, Иеремию или какого-нибудь другого ветхозаветного пророка, извиняющегося перед аудиторией: «В моем вчерашнем пророчестве содержалось несколько фактических неточностей. С учетом нового откровения оно нуждается в некоторой корректировке. Прослушайте, пожалуйста, новую версию»? К сожалению, по моим наблюдениям, литературные критики часто ведут себя не умнее прихожанина, подошедшего после проповеди к священнику с вопросом: «Батюшка, но ведь вы же уже говорили про это в прошлое воскресенье»...

Многим ценителям литературы невдомек, что логика гения развивается не по принципу «А–Б–В–Г┘». Напротив, это непрерывное тожесловие: «А–А–А–А┘». Такое топтание на одном месте является одним из «стигматов гениальности», хотя и навевает озвученную еще Ломброзо мысль о близости гениальности и помешательства. Иван Бунин, например, всю жизнь писал один и тот же рассказ. Все его творчество – это бесконечные вариации одного и того же достаточно жесткого сюжета. Оттого его рассказы невозможно читать непрерывно: они сливаются в некий обобщенный, усредненный «бунинский рассказ». Современников это раздражало. Сегодня это воспринимается как доказательство того, что Бунину открылась некая истина о мире, которую он всю жизнь тщетно силился выразить и исчерпать. Не эта ли невыразимая истина вынуждает нас возвращаться снова и снова к его творчеству? А подсолнухи Ван Гога? А консервные банки Уорхола?

В России есть множество первоклассных поэтов. Не меньше сотни. К сожалению, о большинстве из них забудут. А Витухновская – она навсегда. Потому что и не поэт она вовсе. Это икона. Икона нашего времени, как «Черный квадрат» Малевича. Черная икона русской литературы. Икона поколения Икс.

И последнее. Наверное, у вас возник вопрос: а при чем здесь Крокодил? «Крокодилизм» – это экзотический культ, выросший на ниве интернета (придуманный, если я не ошибаюсь, популярным ЖЖ-юзером Яровратом и поэтом Алексеем Широпаевым). За короткое время Крокодил приобрел множество поклонников и заметно потеснил Ктулху – того самого, с отношением к пробуждению которого не так давно пришлось определиться Путину. Впрочем, два культа неплохо уживаются: и Крокодил, и Ктулху – подводные хтонические чудища. Почему именно Крокодил? Когда медведь стал тотемом крупнейшей российской партии, его оппонент по сказке Чуковского автоматически оказался востребован. Витухновская вполне законно предъявляет свои права на Крокодила, ссылаясь на фрагмент из «Эссе о лисе» (1999): «Крокодил, патриот сакральной тьмы, дети ненавидели тебя, а сказочные твари зверей были готовы растерзать за адекватность бунта. Я одна любила тебя, Шершавый Подводный Рыцарь, расчищающий путь к запредельной моей великой цели┘ Крокодил-богоборец! Я чувствую, как горит твое горло. Солнце отрубленной головой кровавого мясника прожигает твою плоть. Почти насквозь. ┘взгляни на солнце, где на костре будущих инквизиций сжигают ведьму-меня за то, что я слизнула поцелуем несколько твоих крокодиловых слез». Что ж, резиновый крокодил так же идет Витухновской, как черное платье и садомазохистский антураж.