Почему Хармс страшнее Пелевина

Это было вполне по-хармсовски: собрать в Большом зале Дома актера благородную публику, чинно расположившуюся в мягких театральных креслах согласно билетам, и посадить ее в темный сундук.

Накануне Дня смеха мы делали вид, что присутствуем на презентации 23-го тома "Антологии сатиры и юмора России ХХ века" издательства "ЭКСМО", посвященного на сей раз Даниилу Хармсу. На самом деле именем поэта, юмориста и проказника просто воспользовались, чтобы похулиганить, или, как он сам говорил, очиститься "от обиходной шелухи".

Постановщиком и ведущим вечера стал главный режиссер театра "Эрмитаж" Михаил Левитин. Его актеры иллюстрировали и презентацию, и саму книгу: сцены из спектаклей театра "Хармс! Чармс! Шардам! или Школа клоунов" (1982 г.) и "Белая овца" (2000 г.) были включены в том антологии в качестве фотоматериала. Как сказал Левитин, заслуженно. И доказывал весь вечер свои заслуги перед Хармсом, выступая в роли прихотливого автора, по своей воле вызывающего и прогоняющего своих героев. Левитин следил за тем, чтобы публику эпатировали только по-хармсовски, т.е. коротко. И, чувствуя себя, как Хармс, творцом мира, приказывал своим героям: "Сгинь!" и "Давай!", воровал у них реплики, лежал на сцене, а в конце концов вообще вырубил свет, чтобы мы почувствовали себя до удушья близкими к тонкошеему герою рассказа Хармса "Сундук", запертому в одноименном предмете. Герои сопротивлялись произволу автора как могли. Читали его текст, заглядывая ему через плечо, ворчали угрюмым басом Аркадия Арканова: "Я не ожидал, что меня сейчас вызовут. Это несправедливо ко мне", - или пытались его эпатировать на свой лад: сиятельный, как телеэкран, Святослав Бэлза сразу же после выхода на сцену попросил полагающийся ему экземпляр Хармса, "а то мало ли как повернется". Некоторые разыгрывали собственные сценки.

Главный редактор книги и всей антологии Юрий Кушак выдувал мыльные пузыри на шляпу поющего Григория Гладкова. Литературовед Владимир Глоцер, написавший предисловие к тому и предоставивший для него фрагменты своей книги о жене Хармса Марине Дурново "Мой муж Даниил Хармс", вступил в спор с юмористом Вадимом Жуком. Жук заявил, что любить Хармса невозможно, потому что он страшный. "А Пелевина? Пелевина вы любите, он вам не страшен?" - гневно вскричал Глоцер из первого ряда. На что Жук ответил, что, мол, Хармс пострашнее Пелевина, потому что - глубже.