О вреде недосыпа

"Гоголь пишет в Москву с того света утвердительно, что это черти.
Я читал письмо, слог его".
Ф.М. Достоевский. Дневник писателя. 1876.

ЗА ГОДЫ работы в критике выработал определенное спокойствие к самым разным по тону и корректности инвективам в собственный адрес или в адрес того издания или коллектива, в котором работаю. И на статью Ивана Куликова и Льва Пирогова "Масленичная ночь, или утопленница. Премия Аполлона Григорьева подписала себе приговор" в "Ex libris НГ" # 9 не стал бы отвечать (вот даже появившаяся днем раньше диковатая статья Вс. Сахарова "У нас была литературная критика..." ("ЛГ" # 10) не вызвала особой реакции - ну сорвался вроде бы солидный господин на стиль коммунальной кухни, да еще с криком "я лично ни в чем каяться не собираюсь" - что тут скажешь? Только вздохнешь грустно). Обвинения в некрофилии и труположестве тоже, наверное, входят в арсенал современной полемики (не уверен, впрочем); гоголевская цитата в конце забавна. И уж, конечно, не стану уверять авторов Ex libris"а в том, что ни перипетии личных судеб лауреатов, ни количество завоеванных ими наград не принимались нами (жюри премии Аполлона Григорьева) в расчет. Написать это письмо подвигли две фразы - одна в самой статье, а другая в авторской колонке одного из создателей "Масленичной ночи..." на следующей полосе. Иван Куликов и Лев Пирогов уверены: повесть А.Дмитриева выбрана в победители членами жюри ("господами, представляющими русскую литературу в глазах финансовой, политической и информационной власти" - уф! только на ночь глядя такое стилевой многоочитое чудище соорудишь) - так вот, выбрано слабое произведение по причине собственного бессилия: "если это - литература, то мы можем и должны ею управлять". А в колонке "Исподлобья" Лев Пирогов после традиционных обличений русской литературы за ее отличия от "общечеловеческой" пишет о русской критике (учитываю жалобы колумниста на то, что писать сие приходилось в пять тридцать утра, но, может, тогда лучше выспаться?): "она делала известными те книги, которые соответствуют идейной тенденции, укорененной не в самой литературе, а где-то рядом - где жизнь".

Но, господа, литература и жизнь соотносятся не как "терпкое сухое вино и глупый, утыканный улитками виноград" (зачем же вы жизнь-то так?), что "придумано на поганой зарубежной земле" (продолжаю цитировать колонку). И не наоборот, как якобы было у нас. Литература не "равняется" жизни, будучи столь же ужасной и тоскливой (как написано уже в рецензии на книгу Павла Мейлахса на той же полосе). Литература и есть жизнь, она столь же мудра, прекрасна и совершенна, как и Божий мир (созданный Словом). Так в идеале, а искажения (и в литературе, и в мире) неизбежны - об этом "заботится" наша греховность; но, во всяком случае, управляется здесь все лишь авторской волей. И повесть А.Дмитриева об отражении Пушкина в "простой" женской душе, и книга капитана Миронова о Чечне (самый сильный ваш аргумент) тут в одном ряду - ибо учат главному: пока есть Россия и русский язык, ничего не страшно (отвечаю за все слова).

А вот "литературой", созданной по рецептам господ Бодрийяра, Делеза и др. или даже по схеме "разочарование в них" (при всем уважении к этим почтенным мыслителям не думаю, что их авторитет переживет хотя бы первое десятилетие нынешнего века), управлять весьма просто - она без этого управления, пожалуй, и не проживет.