Энергопотребление как климатическая цель

Энергетическое будущее Европы определится к концу 2015 года после создания энергосоюза и Парижской конференции по климату. Микалоюс Чюрлёнис. Соната солнца. 1907. Музей М.К.Чюрлёниса. Каунас

Все прогнозы будущего энергопотребления интересны, наверное, не сами по себе, а применительно к тем целям, которые ставят перед собой правительства ведущих в этом плане стран мира и государственных объединений, каковым, например, является Евросоюз. Что касается  России, именно это обстоятельство должно оказать главное влияние на ее инвестиционную политику на длительный период. Как раз под этим углом и есть смысл рассматривать представленный на апрельском форуме нефтегазового диалога в ИМЭМО РАН доклад корпорации British petroleum (ВР), касающийся прогноза развития мировой энергетики до 2035 года.

Не секрет, что Европа является важнейшим рынком сбыта для российских углеводородов, обеспечивая таким образом более чем 50-процентное наполнение бюджета страны. В этом плане энергетическое будущее континента представляет для России первостепенный интерес.

В связи с этим хотелось бы предварить анализ статьей в Financial Times, опубликованной в апреле прошлого года, автором которой является тогдашний польский премьер и нынешний президент Европейского совета Дональд Туск. Ее подробно анализируют эксперты берлинского фонда «Наука и политика» в апрельском издании «Аналитических записок», названных «Границы «энергетического союза». Статья Туска, по мнению авторов, дебаты в ЕС относительно энергетической политики Евросоюза, и, таким образом, был преодолен застой в энергетических и климатических представлениях, царивших тогда в столицах государств – членов ЕС. Исходным моментом для статьи в британской газете стало столкновение мнений стран – членов ЕС относительно будущей энергетической политики Евросоюза через призму климатических и экологических параметров. С точки зрения правительств центральноевропейских и восточноевропейских государств, экологические аспекты вытеснили важнейшие вопросы надежности энергоснабжения, внутриевропейской солидарности и подхода к газоснабжению из России на второй план. В этой связи в своей статье Туск намеренно и даже провокационно, как отмечают немецкие аналитики, подчеркнул роль таких «домашних» энергоносителей, как уголь, сланцевый газ и атомная энергия, для обеспечения энергобезопасности ЕС и в определение «энергосоюз» ввел политическую составляющую, которая связана с украинским кризисом. Понятно, что эта статья оживила дискуссию о существующих противоречиях между западноевропейцами и восточноевропейцами по поводу будущей трансформации энергосистемы Европы, и эта дискуссия, отмечают немецкие аналитики, покинула специализированную (чисто энергетическую) почву. О чем идет речь?

С одной стороны, как справедливо отмечают эксперты фонда, появились различные  «предпочтения» у  руководства отдельных стран – членов ЕС. Следовательно, считают немецкие аналитики, появилась угроза отхода от единой политической и экономической линии. А это чревато глобальным внутриевропейским конфликтом. В последующие месяцы, отмечается в исследовании, будет понятно, где находятся действительно приоритеты Еврокомиссии и насколько готовы государства, входящие в ЕС, к дальнейшим интеграционным шагам. Речь идет прежде всего о создании энергетического союза. При этом в центре внимания при создании такого союза стоят, по данным немецких аналитиков, две темы: совместная процедура покупки газа (по единым правилам, обязательным для всех членов евросообщества) и создание управляющей структуры для претворения в жизнь целей энергетической и климатической политики 2030. Но уже в статье Туска и на начальном этапе обсуждений данной темы на первый план вышла именно идея совместной позиции по покупке газа. Скорее всего многое прояснится после Парижской конференции по климату, когда станет известно, какие обязательства в плане сокращения выбросов парниковых газов возьмет на себя Европа. Ведь газ рассматривается пока в Брюсселе как промежуточное решение на пути к повсеместному внедрению альтернативной энергетики. Именно тогда мы сможем более предметно говорить о приоритетах в потреблении энергоресурсов странами – членами ЕС. 

Однако ясно одно, что единая позиция по закупкам газа для всех членов европейского сообщества может ограничить потребление в Европе российского газа за счет других источников. В пользу этого предположения говорит фактический бойкот со стороны Брюсселя строительства наземного участка «Южного потока» в Болгарии, который и привел к прекращению «Газпромом» этого варианта газоснабжения Южной Европы.

В анализе, приведенном BP, аналитики компании исходят из того, что в странах ОБСЕ доля нефти и угля будет снижаться, а потребление газа и возобновляемых источников энергии, напротив, будет расти примерно в равных частях. Для экономики России важен прогноз потребления газа Европой. Сейчас на импорт  приходится примерно 50% потребляемого в Европе газа. Свыше 80% этого газа поступает по трубопроводам. Большая часть трубопроводного газа приходится на российские поставки. Производство газа в самой Европе будет сокращаться примерно на 2% в год. При прогнозируемом росте спроса на газ примерно 0,8% в год к 2035 году три четверти потребляемого на континенте газа будет импортироваться. По структуре импортируемого газа, оценивают эксперты ВР, примерно две трети будет приходиться на трубопроводы, остальные объемы – на СПГ. Таким образом, при заданных параметрах российскому трубопроводному газу придется конкурировать с СПГ. Мировая торговля газом в рассматриваемый период будет расти примерно на 2% в год. Торговля трубопроводным газом, как и его потребление, будут сокращаться. Соответственно  его сокращаемая доля будет замещаться СПГ. Производство сжиженного газа в рассматриваемый период будет наращиваться в первую очередь в США и в Австралии. Поставки СПГ будут расти на 4,3% ежегодно, то есть в два раза быстрее, чем общий объем торговли газом. Европейская рыночная доля по импорту СПГ в период 2013–2035 годов возрастет с 16 до 19%.

Конечно, для Европы существует несколько неизвестных, связанных с перспективами энергопотребления. И это не только решения предстоящей декабрьской Парижской конференции, которые могут привести к существенному сокращению потребления угля в странах ЕС, но и будущее ядерной энергетики, где до 2035 года могут быть внедрены прорывные технологии. Речь идет о реакторах на быстрых нейтронах, разработкой и модернизацией которых сейчас активно занимаются США, Франция, Япония  и Китай. Серийное промышленное производство таких реакторов начнется скорее всего не позднее  2025 года. В этой связи нельзя не упомянуть проект Росатома «Прорыв»,  связанный с созданием ядерного топливного цикла замкнутого цикла. Решение проблемы специалисты Росатома связывают с реакторами на быстрых нейтронах (БН)  и созданием технологии переработки плутония в так называемое МОКС-топливо.  Как раз замкнутый цикл и позволяет резко уменьшить объемы радиоактивных отходов и сделать их по составу радиоизотопов более природными для последующей утилизации. Кроме того, реализация проекта «Прорыв» позволит исключить тяжелые аварии АЭС (реактивностные, связанные с неконтролируемым ростом мощности, как при чернобыльской катастрофе, потери охлаждения, характерные во многом для фукусимской аварии, пожары, взрывы), требующие эвакуации населения. Проект «Прорыв» позволит замкнуть ядерный топливный цикл (ЯТЦ). А это наряду с использованием быстрых реакторов позволит уйти от критической недостаточности ресурсной базы ядерной энергетики. Замкнутый ЯТЦ позволяет не только в значительной степени навсегда избавиться от ядерных отходов, в том числе и производимых обычными АЭС, но и решить проблему ядерного топлива, заменяя в качестве горючего изотопа дефицитный уран-235 на уран-238 и другие изотопы, которых хватит как минимум на несколько столетий. Важное значение будут иметь и высокая безопасность нового поколения реакторов, и переход к новому уровню решения проблемы нераспространения ядерного оружия.

Все это может привлечь к использованию ядерной энергетики дополнительное количество стран. Поэтому оценивать долю ядерной энергетики как стабильную на уровне пары десятков процентов, вплоть до 2035 года, как это делают эксперты ВР, кажется преждевременным.

Могут быть внесены коррективы и в плане добычи газа в Европе, если будет разрешено использование технологий добычи сланцевого газа, а сами технологии получат дополнительное развитие. Поэтому нынешний взгляд экспертов ВР, наверное, стоит все-таки рассматривать как один из вариантов развития мировой, и европейской в частности, энергетики.