Китай нам друг, но наша нефть дороже

Китайские "стенки" не мешают торговать углеводородами двум странам.
Фото Reuters

Процветание российско-китайского нефтяного сотрудничества зависит от многих факторов. С одной стороны, налицо территориальная близость, растущий спрос на энергоносители и желание Поднебесной уменьшить свою зависимость от ближневосточной нефти. С другой стороны, отношение России к Китаю полно противоречий: и сотрудничать хочется, и пугает мощь южного соседа, особенно его близость к безлюдным просторам Восточной Сибири и Дальнего Востока, которые могут стать ресурсным придатком Китая.

Попытку наладить энергодиалог с Китаем делала компания ЮКОС еще в прошлом веке. Разрабатывая месторождения в Томской области и Красноярском крае, она одной из первых в России поняла выгоды от продажи нефти оттуда в Китай.

В 1999 году ЮКОС, «Транснефть» и китайская CNPC стали обсуждать строительство нефтепровода в Китай, а в сентябре 2001 года подписали договор о подготовке его ТЭО. Планировалось поставлять 20 млн. тонн в год в первые пять лет и 30 млн. тонн после 2010 года. Компания ЮКОС собиралась построить нефтепровод Ангарск–Дацин, у которого появился конкурент – Ангарск–Находка, продвигаемый «Транснефтью». Нефтепровод Ангарск–Дацин был бы на 1500 км короче, в три раза дешевле трубы «Транснефти» и рентабелен при загрузке в 20 млн. тонн в год в отличие от загрузки нефтепровода Ангарск–Находка в 50 млн. тонн, и было неясно, хватит ли на него в Восточной Сибири запасов нефти. Правда, доставка нефти в порт Находку позволила бы диверсифицировать рынки сбыта, а вариант Ангарск–Дацин поставил бы Россию в монопольную зависимость от Китая. Китайцы лоббировали трубу на Дацин, японцы – на Находку. Было очевидно, что на выбор маршрута повлияют политические факторы, хотя обсуждалась возможность совместить оба варианта. Но с началом «дела ЮКОСа» и отставкой правительства Касьянова, поддерживавшего вариант Ангарск–Дацин, этот проект был похоронен. И сейчас в Поднебесную нефть поставляют «Роснефть», «Газпром нефть» и «ЛУКОЙЛ» по железной дороге.

Затем в конце 2004 года было принято решение прокладывать нефтепровод Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО): вариант Ангарск–Находка трансформировался в Тайшет–Козьмино проектной мощностью в 80 млн. тонн в год. Нефтепровод должен помочь экономическому возрождению Восточной Сибири и Дальнего Востока и стать ключевым элементом диверсификации рынков сбыта российской нефти. Он мог бы явиться и вехой в развитии российско-китайского нефтяного сотрудничества, но со строительством ответвления на Китай пока не все ясно.

Наследница по прямой

Китайские компании долго пытались прорваться к российским нефтяным богатствам – поучаствовать в приватизации «Славнефти», купить оренбургскую компанию «Стимул», побиться за «Юганскнефтегаз»┘ И все без результатов. Но тут «Роснефть» перехватила знамя нефтяного сотрудничества с Китаем у ЮКОСа. Фортуна повернулась лицом к китайским корпорациям после аукциона по «Юганснефтегазу». Тогда китайские банки предоставили российской государственной компании 6 млрд. долл. на покупку дочерней компании ЮКОСа – кредит должен был погашаться поставкой по железной дороге 48,4 млн. тонн нефти в 2005–2010 годах.

Китайские компании объединились с главным игроком российской нефтянки – и дорога к нашей нефти для них открылась. В 2005 году «Роснефть» пригласила китайскую Sinopec с 25,1% в проект «Сахалин-3» для ведения геологоразведки на Венинском блоке. Китайская компания оплатит часть расходов «Роснефти» на стадиях разведки и освоения. Нефть с Венинского блока пойдет в Китай, Японию и Южную Корею. А в 2006 году Sinopec приобрела 96,8% «Удмуртнефти», «дочки» ТНК-ВР, добывающей 6 млн. тонн нефти в год. Затем «Роснефть» реализовала опцион на покупку у Sinopec 51% этого пакета. Кстати, «Удмуртнефтью» интересовалась «Газпром нефть», но оптимальным покупателем сочли Sinopec, и в ОАО «Газпром» говорили, что было принято политическое решение.

«Роснефть» работает с Sinopec и в Казахстане – они пополам осваивают Адайский блок в режиме СРП.

Кроме того, в ходе официального визита Владимира Путина в Пекин в 2006 году «Роснефть» и CNPC договорились о сотрудничестве в России и Китае. И в середине 2006 года было создано СП «Восток энерджи» между «Роснефтью» (51%) и CNPC (49%) для ведения геологоразведки и добычи в России. CNPC правильно выбрала себе российского партнера: уже в 2007 году «Восток энерджи» приобрело на аукционе два месторождения в Иркутской области вблизи трассы ВСТО.

Еще одно российско-китайское СП займется нефтепереработкой и сбытом в Китае – может быть построен НПЗ мощностью в 10 млн. тонн в год и сеть из 300–400 АЗС.

К тому же китайцы укрепили связи с «Роснефтью», приобретя во время ее IPO акций на 500 млн. долл.

Успех китайцев можно объяснить социалистическим наследием обеих стран – наверное, им проще понимать специфику ведения бизнеса в России. Да и агрессивная стратегия китайских нефтяных компаний, поддерживаемых государством, оптимальна для завоевания рынков. Кроме того, они не только рвутся в российскую разведку и добычу, но и пускают «Роснефть» в свою переработку и сбыт.

А денежки врозь

Но отношения «Роснефти» с китайскими компаниями далеки от идиллии: ценовой вопрос их испортил. В марте 2008 года президент «Транснефти» Токарев обратился в правительство с просьбой принять решение о строительстве ответвления ВСТО на Китай – это важный момент, который может повлиять на всю концепцию восточного нефтепровода. Христенко признал, что такое решение будет зависеть от цен на российскую нефть, поставляемую в Китай, в частности, удастся ли повысить цены по контракту «Роснефть»–CNPC. В его рамках цены были установлены со скидкой в 3 долл. за баррель к марке Brent, и «Роснефть» в ноябре 2007 года убедила китайцев повысить их на 0,675 долл. за баррель. В феврале 2008 года «Роснефть» добивалась нового повышения, но безуспешно. Переговоры продолжаются, хотя идут туго.

Ожидалось, что нефтяное сотрудничество между Россией и Китаем окрепнет за счет того, что Китай предоставит кредит в 15 млрд. долл. «Роснефти» и 10 млрд. долл. «Транснефти». Поднебесная хотела, чтобы «Роснефть» продлила прежний контракт на 2011–2030 годы в размере 15 млн. тонн в год. В конце октября об этом вроде бы договорились премьер-министры обеих стран. Такой долгосрочный кредит, особенно при резком падении цен на нефть, облегчил бы жизнь «Роснефти», единственной из российских нефтяных компаний не собирающейся сокращать инвестиционную программу на 2009 год. А ведь ее чистый долг – 21,4 млрд. долл. на 1 июля 2008 года, включая 13,4 млрд. долл. краткосрочных обязательств. Но в середине ноября выяснилось, что китайцы выдвинули неприемлемые для российских компаний условия кредита┘

Так что диверсификация рынков сбыта, конечно, важна, но, может, мы зря так обострили отношения с европейцами, в том числе намекая, что Россия может при необходимости перенаправить экспорт энергоносителей на восток. В период кризиса нашей нефтянки их лучше иметь в партнерах. И стоит ли так рассчитывать на Китай? Спрос на энергоносители у него огромный, но для России это совершенно новый рынок, и правила игры там иные, чем на уже привычном ей европейском. От наших нефтегазовых компаний потребуется гибкость и умение преодолевать культурные различия: опыт и «Газпрома», и «Роснефти» показал, что китайцы – переговорщики крутые. Да и конкуренция с ближневосточными и среднеазиатскими экспортерами нефти, которые уже заняли там свои ниши, будет жесткой. Кроме того, России придется маневрировать между интересами Китая и Японии – давних соперников за российские углеводороды. А с Европой нас связывает не только нефтепровод «Дружба», но и многолетнее сотрудничество в нефтегазовой сфере.