Фото Reuters
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что устранит угрозу, исходящую от курдских вооруженных формирований на севере Сирии и в Ираке, и «никто не смеет выступать» против его страны, когда она борется с терроризмом. Турецкий лидер также объяснил новую спецоперацию тем, что Россия «не выполнила и отказывается выполнять свой долг по очистке севера Сирии и Ирака от террористов». Пока речь идет об ударах с воздуха и применении артиллерии. Но Эрдоган не исключил и использования наземных войск. Турецкая спецоперация – ответ на недавний теракт в Стамбуле.
Для России в последние месяцы Турция не была союзницей, но, что немаловажно, оставалась стороной, готовой слушать, не вводить санкции, руководствоваться собственными интересами. Скорее всего такие отношения и сохранятся: Москва и Анкара преодолевали и более существенные разногласия в недавнем прошлом. Однако Эрдоган, безусловно, понимает, когда и в какой форме он может предъявлять России претензии, и, видимо, сейчас для этого самое подходящее время.
Турецкий лидер наращивает вес, пользуясь охлаждением отношений между Россией и Западом. Его амбиции всем прекрасно известны. Эрдоган последовательно продвигает идеи «тюркского мира», Турции как мощной региональной державы, важного игрока в Средиземноморье, на Ближнем Востоке, в Закавказье, в Средней Азии, шире – в исламском мире. Он готов защищать этот статус и провозглашенные им интересы любыми средствами, в том числе и военными, и никогда этого не скрывал. Подключая турецкого президента в роли посредника в любом процессе, от переговоров Москвы и Киева до «зерновой сделки», все участники должны понимать, кого они тем самым усиливают. Можно назвать это неизбежной платой за частичную нормализацию.
Позволила ли российская спецоперация в Украине чувствовать себя увереннее Эрдогану в том, что касается применения силы в Сирии и Ираке? Вероятно, да. Турция – член НАТО, и можно говорить о двойных стандартах альянса: одних они за использование военных методов осуждают, в случае с другими (своими) молчат. Однако скорее речь стоит вести о кризисе механизмов регулирования подобных ситуаций на международном уровне. Все в принципе упирается в актуальные политические конфигурации, и поэтому в одном случае в мотив борьбы с терроризмом не верят, а в другом принимают его как данность.
Вовсе не только Эрдоган готов и может защитить провозглашенные им национальные интересы силовым путем. В мире немало конфликтных областей, где стороны либо с трудом удерживаются, либо не особо удерживаются от стрельбы. Есть Йемен. Есть Карабах. Есть целый клубок противоречий на Ближнем Востоке, включая конфликт Израиля и Палестины. Индия и Пакистан. Китай и Тайвань. Даже Иран и Саудовская Аравия. Примеров можно привести множество.
Важно, что ни одно из конфликтующих государств, о каком бы регионе мира ни шла речь, не выключено из общемирового процесса. Все встроены в союзы, альянсы, цепочки взаимных договоренностей и интересов. Именно это, а не какие-то четко прописанные правила поведения в любых ситуациях или легитимные наднациональные структуры, которым все подчиняются, определяет, как и кто относится к типичным ситуациям. Специальная военная операция – одна из таких ситуаций.
Российская спецоперация ускорила фактический демонтаж глобальной системы балансов и противовесов, подчеркнула ее противоречивость. Москва пошла против правил, которые неоднократно отвергала и в создании которых не участвовала. Этот бунт стал сигналом для руководства тех государств, которые в «нормальной» ситуации не могли решить в свою пользу территориальные и приграничные конфликты.
Геннадий Петров 
