Гарегин Тосунян: "То, что у нас было, нельзя назвать даже дефолтом"

Гарегин Тосунян винит в кризисе легкомыслие государственных регуляторов.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

- Что, на ваш взгляд, вызвало дефолт 1998 года?

- Там было слишком много факторов, но главную роль сыграли легкомыслие государственных регуляторов и в определенной степени даже провокация дефолта и последующая бездарная его реализация. Ведь у нас, по сути, и дефолта-то как такового не было. Дефолт - это отказ государства от своих финансовых обязательств с последующей возможностью их реструктурировать. Но государство их не реструктурировало и отнеслось к своим обязательствам просто безответственно. Оговорюсь: это касается преимущественно периода до августа-сентября 1998 года. После уже и правительство, и экономические ведомства все-таки сделали какие-то выводы, постарались скорректировать свое поведение и стали исполнять обязательства. Но, к сожалению, только на внешнем рынке. В целом мы преодолели дефолт, хотя очень большой ценой и в первую очередь усилиями частного сектора.

- Возможно ли повторение дефолта?

- Вряд ли. С тех пор очень многое было сделано. Правительство и экономические ведомства извлекли серьезные уроки для себя, в том числе и урок о недопустимости выстраивания пирамид из необеспеченных обязательств. Мы все научились более строго бюджетировать свою деятельность. Хотя, к сожалению, есть еще множество проблем. Например, все еще остается открытым вопрос об обязательствах государства перед миллионами людей по вкладам, девальвированным в 1992 году. Их все-таки рано или поздно придется реструктурировать, а не подменять смешными разовыми выплатами, привязанными к возрасту. Не надо недооценивать возросшую в последние годы ответственность Центробанка и других финансовых органов. Но и расслабляться рановато, тем более что мы преимущественно обеспечиваем стабильность финансового рынка слишком благоприятной конъюнктурой на нефтяном рынке.

- Восстановилось ли у людей доверие к банковской системе?

- Нужно сложить гимн терпению и лояльности нашего народа. Самое интересное, что доверие существенным образом восстановилось. За последние три года мы имеем прирост вкладов населения в полтора раза ежегодно. Причем растут вклады не только у Сбербанка, который благодаря поддержке государства имел возможность погасить все свои задолженности после дефолта, но и в остальных коммерческих банках, не имеющих государственных гарантий. Вклады перераспределяются сейчас в их пользу: за последние годы доля Сбербанка в объеме вкладов населения снизилась с 76 до 65%. Люди понимают, что сегодня коммерческие банки значительно повзрослели и стали гораздо более ответственными участниками рынка, чем 10-12 лет назад. Тем более что финансовыми пирамидами занимались всякие МММ и "Чары", у многих из которых не было даже банковских лицензий. А вот к государственным обещаниям народ по-прежнему относится с большой осторожностью. Но именно сейчас можно дать серьезный импульс развитию всей банковской системы, если на уровне государственной политики будет провозглашена программа динамичного развития национальной банковской системы (а не будет постоянно инициироваться ее "реформа", которая всегда несет в себе элемент неустойчивости). Без такого развития нельзя достичь амбициозных экономических планов, включая удвоение ВВП.

- В чем вы согласны с позицией Центробанка по поводу реформирования банковской системы, а в чем нет?

- Я пока не вижу целостной позиции ЦБ. Отдельные высказывания его руководства - это еще не позиция. Можно, например, поспорить с мнением Андрея Козлова по поводу укрупнения банков. Банки должны быть разного масштаба, и никто не должен определять, сколько каких банков должно остаться на рынке. Другое дело, что надо в срочном порядке принять специальные меры по увеличению в целом уровня общей капитализации банковской системы, причем нужно стимулировать рост капитала как крупных, так и средних и мелких, и в особенности региональных банков. Тем более при ненасыщенности нашего рынка, когда надо его как можно динамичнее развивать, чтобы сделать доступными во всех регионах банковские услуги и снизить их потребительскую стоимость. А рынок достаточно быстро отреагирует на то, сколько и каких банков должно быть. По этому поводу мы находимся в непростом, но конструктивном диалоге с Центробанком. Пока мы добились отмены пятимиллионных минимальных требований к собственному капиталу банка. Также мы ведем работу, чтобы была ужесточена борьба с фирмами, которые используют банковские лицензии для ведения сомнительных операций. Вот с ними ЦБ и правоохранительные органы должны бороться, но никак не путем административного определения числа банков.