Иван Чувиляев
Кадр из фильма Самуэля Беншетри "Я всегда хотел быть гангстером". Фото с сайта kinopoisk.ru
«Я всегда хотел быть гангстером» - своеобразная эпитафия на могиле героического черно-белого кино о настоящих мужиках и губительницах-красотках. Но, в силу того, что режиссер Беншетри обладает прекрасным чувством юмора и самоиронией, эпитафия это получилась ироничной и отстраненной.
Бородатый грабитель (Эдуар Баэр) потерял пистолет, но чем-то на жизнь надо зарабатывать. Так что пушку вполне может заменить оттопыренный палец в кармане. Но стоит ему навести его на прехорошенькую официантку (Анна Муглали), как выясняется, что та - тоже грабитель. Только немного более удачливый: пушка есть, хотя бы. Просто в свободное от "работы" время она стоит за барной стойкой.
Два придурка, похожих на персонажей де Фюнеса или Ришара, решили ограбить квартиру. А там - суицидальная девочка-гот. Пришлось ребенка украсть. А что с ним дальше делать - непонятно. Разве что дружить и вместе смотреть фигурное катание.
Состоящий из таких вот лаконичных, почти довлатовских зарисовок фильм Самуэля Беншетри, казалось бы, из общей массы меланхоличных комедий не выбивается. Снят на черно-белую пленку, оператор придерживается общего или, в крайнем случае, среднего плана, актеры говорят мало, но многозначительно. Все это в "Гангстере" - налицо. В контекст скандинавских новелл Роя Андерсона, и французских же малобюджетных комедий эта картина входит как влитая. Но по смыслу - вываливается. Потому они, вместе с типовой формой, друг у друга перенимают и один и тот же смысл: маленький человек очень одинок в большом мире. У Беншетри же мессидж совсем иной. Это фильм не о людях, а о человечестве. И, в большой степени, о кино. О том, что наступило время безгеройства, а кино научило людей вести себя как герои. И конфликт тут - между человеком и его иллюзиями.
Все тут что-то о себе воображают, и, в результате, ничего из себя не представляют. В первых же кадрах "Гангстера" тот самый парень с оттопыренным пальцем в кармане напяливает на голову чулок, и тут же врезается в столб. Герои у Беншетри - сплошные цитаты, пародии на кинообразы. Сюжет второй новеллы и вовсе в точности следует хрестоматийному рассказу О'Генри "Вождь краснокожих". "Гангстер" весь состоит из цитат и цитаточек - отборных, самых расхожих и явных. Пресловутый оттопыренный палец напоминает о том же де Фюнесе, да чего мелочиться - в общем, все сюжетные ходы, до малейшей запятой - Беншетри нарочно взял самые заезженные и банальные. Ослами все эти герои уже были много раз, глупее уже некуда. Так что остается только максимально остраниться и снимать холодно и меланхолично. И в смысле верности постмодернизму режиссер даст фору даже Гринуэю с его монологами о гибели культуры. Потому что эти заученные цирковые номера, которые всякие умники исполняют на бис уже лет двадцать как, тут оказываются поразительно понятными. Становится ясно, что такое смерть культуры - визуально ясно.
При таком ярко выраженном и легко считывающемся мессидже, "гангстер", конечно, рискует стать фильмом слишком публицистичным и несказанно скучным. Особенно если учитывать холодность манеры Беншетри. Но спасает все та же его ирония, которая придает холодному пространству образов тепло. В живописании дегероизации режиссер не стесняет себя ни в чем. Бургеры тут носят имена звезд кино - Дрю Берримор, например. На стенах в забегаловках - они же. Читай: герои ушли, остались их нелепые пародии и следы в истории. Пусть и в виде бургеров.
