Музыка для мужика

Пожалуй, ни одно возвращение актера на экран не было еще таким триумфальным - без малейшего преувеличения. К моменту выхода фильма на экраны все уже знали о нем все. Микки Рурк дважды появился на первом канале в прайм-тайм, встречался с зеками из "Бутырки", каждый его шаг документировали фотографы. С того самого момента, как актер получил "Золотого льва" в Венеции, и до сегодняшнего дня тянулся долгий и торжественный выход героя к публике.

Точно так же тянется оно и в самом фильме. Камера нарочно долго, минут десять, избегает фиксировать лицо рестлера Рэнди по кличке The Ram (что можно перевести и как "таран", и как "баран" - кому как больше нравится). Его скрывает капюшон, его мы видим только со спины, и только на десятой минуте лицо, знакомое каждому, появляется - искаженное показной яростью. Баран, как и Рурк, разменял пятый десяток. Как и Рурк, он когда-то был легендой и кумиром, о чем теперь напоминает только пластмассовая фигурка в пестром костюме, которая всегда стоит у него перед носом в машине. Но Баран, в отличие от Рурка, с глаз публики не скрылся, на вторые роли и камео даже не ушел. Продолжает биться на ринге с карикатурными противниками, вроде бородача с полным набором болячек - как и положено в рестлинге, чтобы публику это возбуждало и забавляло. То есть на грани игры и настоящей борьбы. Но возраст дает о себе знать, конечно - после очередного матча Баран сваливается с инфарктом.

Говорить в связи с "Рестлером" о ком-либо, кроме Микки Рурка никак не получается, даже если очень захотеть. Слишком уж эта роль похожа на него самого. Весь фильм - его бенефис. Да и Даррен Аронофски, по сути, сводит здесь режиссуру лишь к достойному оформлению Рурка в роли Барана. Выстраивает уже упомянутое его явление перед любезной публикой, снимает героя вне ринга так, что он больше всего похож на бабушку (когда Рурк надевает очки на нос, и вовсе хочется расплакаться), не жалеет красок, чтобы показать забытого героя во всей его жалости - от его рыхлой задницы, снятой крупным планом, до вонючей берлоги с допотопной "сегой", которая уже и детям-то неинтересна. На ринге же режиссер наоборот - максимально эпично и торжественно подносит героя (финал и вовсе кажется какой-то цитатой из "Нибелунгов" Фрица Ланга). "Рестлера" чисто визуально не получается встроить в ряд фильмов о мужском спорте - даже с последней частью "Рокки", сюжетно, в общем, схожей с фильмом Аронофски. Он снят совсем иначе. Близок "Рестлер" разве что "Рокко и его братьям" Висконти - может прийти в голову даже шальная мысль, будто Баран - это своеобразная инкарнация героя Делона сорокалетней давности, разве что бокс сменен на рестлинг.

Да, Аронофски ловко и даже неожиданно элегантно выстраивает смыслы внутри фильма. Вначале Баран вытаскивает во время боя припрятанную бритвочку и, чтобы порадовать публику, рассекает себе лоб - публика от крови в восторге, думает, что это противник его так ловко треснул. Ближе к концу пенсионер-рестлер сбегает из магазина, где теперь вынужден торговать ветчиной и салатиками, проделав тот же трюк - порезав палец и измазав все вокруг кровищей. Весь фильм Барана противники дубасят чем попало по башке и спине - и табуретками, и столами, и оконными рамами - с него все как с гуся вода. Когда же родная дочь кидается в него подушками и тарелками - скрючивается и ноет.

Но все эти ухищрения, неожиданные по тонкости для Аронофски, остаются в рамках дизайна торжественного, под фанфары, выхода Рурка со второстепенных ролей обратно, на главные. Если вспомнить его актерскую биографию - он всегда был сам по себе, его роли в драматургии фильмов выглядели вставными номерами - от залетного мотоциклиста из "Бойцовой рыбки" и продавшего душу дьяволу копа из "Сердца ангела" до уродца из "Города грехов" и стареющего бравого молодца из "Однажды в Мексике". Да, тут имеет значение и харизма, и обаяние, и попросту то, что Рурк - не актер по натуре своей, а герой. Он никогда ничего не играл, а обаятельно и органично существовал в фильмах. И "Рестлер" в его карьере - не перелом и не новая страница. Он играет то же (себя) и, соответственно, так же, как всегда. Другое дело, что все очень уж по этому рурковскому обаянию соскучились.