Сто вод и сто лиц в одном городе

В творчестве Хаундертвассера нередко все вверх ногами.
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)

Выставка графики дает частичное представление о личности автора – такой же яркой, насыщенной красками и цветами. Его биография – находка для серии «Жизнь замечательных людей». Фамилия – псевдоним, в детстве он остался практически сиротой. В юности эксперименты с живописью, увлечение экспрессионизмом, поездки в Италию и Японию, далее по восходящей линии спирали, которая стала центральной темой его картин. Ему удалось стать сумасбродным «гражданином Кейном» – богатым любимцем публики, архитектором, украсившим свой родной город несколькими «сумасшедшими» домами, прижизненным классиком, автором «Манифеста заплесневелости против рационализма в архитектуре» и дизайнером самолета «Боинг В757». Нарисовать национальный флаг Новой Зеландии и, по одной из легенд, предстать голым перед мэром Вены – и это лишь кусочек его богатой на странности и неожиданности жизни.

Рядом с такой феерической биографией и творчеством в соседних залах «поселился» график Шоичи Хасегава – ученик и последователь любителя носить носки разного цвета. В отличие от своего соседа японец предпочитает плавные линии и мягкие цвета, тем самым лишь усиливая впечатления от «психоделических» вспышек на картинах Хундертвассера. Но обоих художников объединяет неуловимое чувство гармонии окружающего мира и умение передать красоту с помощью языка живописи.

Искусство портрета как бы ушло в прошлое. В квартирах висят фотографии, и разве что редкий турист купит карикатуру на старом Арбате. Восполнить пробел решила галерея Марата Гельмана проектом «Портрет лица» в Центре современного искусства М’АРС. Помимо традиционных живописи и фото человекоподобной стала компьютерная графика, телевизоры, объекты и еда.

Главный персонаж выставки как жанр играл не последнюю роль в культуре предыдущих столетий. Произведение Оскара Уайльда про развращенного Дориана Грея до сих пор способно если не напугать, то заставить всерьез задуматься о бренности тела и лица в частности. Со временем прелестный жанр вытеснила фотография и устремления начала XX века, когда эксперименты с живописью не оставили от классического портрета камня на камне.

Судя по коллекции Марата Гельмана, искусство сделало существенный скачок и проделало эволюцию в сторону ухода от лица как такового. Скорее форма, отдаленно напоминающая первоначальный образ. Объединение «Медицинская герменевтика» показала вместо человека колобка, Елена Берг смяла глянцевые страницы и выставила комочки бумаги, Маша Шубина растянула до невозможной толщины известных и гламурных персонажей моды. Но особым образом украсили вернисаж работы Юрия Шабельникова. На кусках сала были отпечатаны различные лица. Живой материал через несколько часов начал распространять трудно определяемые запахи. Так что сразу стало понятным, «реактуализация» (замечательный «новояз» из пресс-релиза) жанра заключается в его возможности коммуницировать не только с органами зрения, но и со всеми остальными чувствами, включая обоняние и осязание.

Неизменными и незабвенными остались лица «первого эшелона власти». Гитлер, Сталин, Хонеккер, Брежнев, Ленин и другие в хаотичном порядке разбросаны по выставочным залам в работах Дмитрия Гутова, Александра Гнилицкого, старых проектах Дмитрия Врубеля, Леонида Сокова и других. Они могут быть на картоне, экране компьютера или телевизора, но всегда стопроцентно узнаваемы. В отличие от простых смертных, которых трансформируют всеми возможными способами, размывают современными технологиями, власть не подвергается процессу тления современности и ее невозможно растворить графикой, инсталляцией, перформансом. Самый главный портрет не будет закрыт паранджой, маской или смят. С ним будут играть, как в проекте Давида Тер-Оганяна «Подозрительные лица», одним из которых оказался Владимир Путин, но ничто не будет искажено или подправлено. Право на существование в общечеловеческой памяти художники отдали вышестоящим чиновникам.

Все остальное как в приключениях Незнайки Николая Носова, когда Тюбик считал настоящими произведениями искусства только портреты Снежинки и Синеглазки, а остальные годились лишь на то, «чтобы покрывать ими горшки».