Домашние шалости

Алексею Мочалову, исполнявшему партию Фальстафа, пришлось петь из бельевой корзины.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)

Немецкий композитор первой половины XIX века Отто Николаи известен прежде всего тем, что в 1842 году основал Венские филармонические концерты. Именно ему мы обязаны существованием знаменитого Венского филармонического оркестра. Что же до творчества в области композиции, то за 39 лет своей жизни он успел создать ряд инструментальных и симфонических произведений и пять опер. Последняя, «Веселые кумушки из Виндзора», написанная на сюжет шекспировской комедии, сделала композитора популярным в один день. Правда, купаться в лучах славы ему не пришлось: через два месяца после премьеры он скоропостижно скончался от инсульта. Однако жизнь оперы продолжалась на сценах театров разных стран – Австрии, Швейцарии, Чехословакии, Швеции, Болгарии. Шла она и в России: в 1859 году состоялось первое исполнение, а в 1936-38 над осуществлением постановки работал Станиславский, но этот, последний оперный спектакль в своей жизни, режиссер завершить не успел.

Для Камерного музыкального театра Бориса Покровского «Виндзорские проказницы» Отто Николаи (а именно под таким названием идет спектакль) – экспортная работа, осуществленная по заказу немецких импресарио. Скорее всего неизвестный в России композитор вряд ли заинтересовал бы коллектив, если бы не перспектива играть спектакль за рубежом. Но благодаря заманчивому предложению в репертуаре театра появилась знаменитая история о похождениях Фальстафа, выполненная в жанре комической оперы и с весьма неплохой, хотя и не выдающейся музыкой, исполняющаяся на немецком языке (над сценой поместили табло с переводом).

Над постановкой вместе с Борисом Покровским работали еще два режиссера – Игорь Меркулов и Валерий Федоренко, сценографию осуществлял Виктор Вольский, костюмы придумывал Рафаил Вольский, а сцендвижением занималась балетмейстер Лилия Таланкина. Спектакль идет в одной декорации: удобно и малозатратно. Полукруг задника с аркой, разрисованный пестро в мелкий листочек (так и хочется вспомнить про «глазки да лапки») в неброских тонах, – это и есть вся декорация, в которой «прорублено» несколько потайных дверей, откуда, собственно, и выходят на сцену актеры. Антураж – в зависимости от сцены – может быть дополнен мини-баром и деревянными тумбами, похожими на внушительных размеров пеньки (сцена в таверне), экзотически – в стиле задника – расписанной скамьей и подвижными кустами (любовная сцена Фентона и Анны, которую из-за кустов, маневрируя по сцене вместе с живой изгородью, подслушивают соперники – претенденты на руку Анны Шперлих и Каюс) и деревом – остроумным дизайнерским экзерсисом – к нему привязывают несчастного набедокурившего Фальстафа (последняя сцена в Виндзорском лесу). Актеры, одетые с очаровательной вампучностью в стиле немецких бюргеров, в большинстве своем столь же очаровательно неловки в передвижениях по сцене и жестах. Особенно комичен балетно-хоровой квартет эльфов, томно закидывающих ручки и выставляющих ножки, обутые в белые теннисные тапочки. Эльфы появляются в последнем действии оперы, события которого разворачиваются в Виндзорском лесу. Туда приходит Анна на свидание со своим возлюбленным Фентоном: они решили тайно обвенчаться. Эльфы приносят Анне платье – костюм Титании. И когда, облаченная в тюль и с перьями в голове, она появляется на сцене, включается неоновый свет. Очевидно, чтобы добавить волшебства. И действительно, мы наблюдаем, каким дискотечным огнем сияет белая ткань не только в туалете Анны-Титании, но и на теннисках эльфов, стройные ножки которых, разумеется, под этим светом становятся негритянски смуглыми.

Партитура оперы дает исполнителям массу возможностей для самовыражения. Николаи чередует комические и лирические сцены и пишет для своих героев сложные, требующие владения бельканто и наличия большого диапазона партии. К тому же речитативы – неотъемлемая составляющая оперы – здесь в отличие от традиционной комической оперы не проговариваются, а поются. А это искусство не менее сложное, чем исполнение арии. Убедительнее всех в своей партии смотрится главный персонаж – Фальстаф в исполнении Алексея Мочалова (бас). И с вокальными сложностями он справляется – пусть не безупречно, но ловко (чего стоят только раскатисто звучащие низкие ноты и буффонные скороговорки), – и манеру передвижения, и походку он себе подыскал в меру комичную, и даже характерный смешок придумал. Две подружки – Флют и Райх в исполнении Татьяны Федотовой (сопрано) и Людмилы Геника (контральто), дурящие головы своим мужьям и наивному Фальстафу, – хороший актерский ансамбль, но не без вокальных огрехов, связанных большей частью с нечистым интонированием. Это, кстати, одна из главных проблем всей музыкальной линии спектакля: очень фальшиво звучит оркестр, возглавляемый маэстро Арой Маркосяном. Кроме того, маэстро временами забывает о пресловутом балансе между оркестром и солистами и, не выстраивая линий в аккомпанементе, выдает музыкальную кашу. А уж когда дело доходит до развеселых ансамблей, написанных композитором почти в стиле опереточного канкана, разобрать, где поют, а где играют, почти невозможно: «урезывает» маэстро канкан, как тот самый марш.

В целом же спектакль смотрится вполне мило, по-домашнему. Он как будто сделан для себя и для своих. И даже нелепости и неловкости, на которые все время натыкается глаз и слух, не раздражают, но забавляют. Думаю, все дело в увлеченности, с которой разыгрывают роли исполнители, как дети, с головой ушедшие в игру, правила которой они воспринимают всерьез.