Звучащие шарики

Преображать возможности цифровых технологий в художественный объект – следующий этап современного искусства. Географически он развивается неравномерно – по причине себестоимости и просто сложившихся традиций. Выставка с практическим названием Touch me – это 18 интерактивных мультимедийных произведений, созданных в период с 1994 по 2001 год в Германии.

Экспозиция открылась в Государственном выставочном комплексе Нижнего Новгорода в рамках «Российско-Германских культурных встреч 2003–2004». Еще одни признаки прогрессивности – компактность и мобильность; все уместилось в трех небольших залах. Другой вопрос, что к каждому монитору, дополненному наушниками, мышью и инструкцией постижения объекта, выстраивались очереди зрителей – поди разберись с техникой, и не все в силу возраста и рода деятельности умеют обращаться с компьютером. Выставка же без посетителя не функционирует в прямом и переносном смысле. Компьютерные и видеоинсталляции оживают только от прикосновения. Так зритель становится соавтором, подтверждая концепцию экспозиции авторов о взаимодействии человека и машины.

«Трехмерные» ощущения вызывает композиционная программа Масаки Фуджихата. На экран проецируется меню из 15 музыкальных стилей. Выбирая мышью то или другое окно, появляются ноты в виде предметов. Это могут быть геометрические фигуры, цветы, насекомые. Звучат духовыми трубами, колокольчиками, комариным писком. Ставя их в ряд, или сталкивая друг об друга, или раскидывая, получаешь индивидуальную мелодию определенного жанра. Из двух голубых кочерег, розовой гексограммы и нескольких желтых шариков вышло что-то подобное фокстроту. Нота-муха бьется в ноты-листья, создавая минималистский нойз.

«Мусорщик» Кена Файнголда – монструозный Пиноккио – «сидит» в мониторе. Вокруг него крутятся предметы, которые при попадании на них мышью издают звуки. Весьма нехитрые – хрюканье, жужжание и прочие физиологизмы. Инсталляция посвящена интернет-спаму.

Эффектом простоты поражает Сontinue Дитера Кислинга. Шахматные поля определены как quit и continue. Первые, понятно, возвращают в исходную позицию, а вот каждое нажатие на «продолжение» дробит поле до бесконечности. В итоге – картина мельчайшего рассмотрения телеэкрана, такие же мелкие прямоугольнички. Кто в ответе за зрителя, подвергающегося такой психоделии? В России – куратор Рето Крюгер.

– Насколько медийное искусство можно считать таковым?

– Я считаю его стопроцентным искусством.

– А может, техника настолько совершенна, что затмевает роль автора, на каком он месте в созидательном процессе?

– Безусловно, на первом. Более того, произведение неполноценно без диалога с человеком. Просто компьютер такой же инвентарь для художника, просто модернизированный.

(Тут вспоминается Portrait one канадской художницы Люк Куршен. Это общение на одном из пяти языков по выбору с молодой девушкой. Разговор может идти в разных направлениях или может прекратиться по ее инициативе. Тем не менее он всегда заканчивается выводом – вы лишь изображение, и она тоже изображение.)

– Как вы думаете, насколько понятна выставка российскому зрителю?

– Все зависит от возраста, везде старшее поколение отличается от молодежи, схватывающей прогресс на лету.

– Кстати, каков средний возраст авторов?

– От 40 до 60 лет. Но эти люди стояли у истоков авангардного искусства, то есть с 60-х годов. (Работы подготовлены художниками Центра искусств и медийных технологий города Карлсруэ. – «НГ»)

– Мультимедиа – инструмент искусства будущего?

– Как один из – идея медийного искусства состоит в том, чтобы показать, как сильно оно меняется с помощью медиатехники. При этом развитие его ничуть не вытесняет традиционные техники, движется параллельно.

Нижний Новгород–Москва