"Чайка" на Рижском взморье

Сколько стоило пригласить Петера Штайна, остается тайной.

В Рижском театре русской драмы - премьера "Чайки" Петера Штайна. Рига стоит на ушах - во всех газетах и журналах это центральное событие первой полосы, затмившее даже решение Страсбургского суда по делу "Татьяна Сливенко против латвийского правительства", принудившее латвийское государство уплатить истице 20 тысяч евро по обвинению в нарушении свободы, безопасности и дискриминации его бывших граждан. Пока аналитики разбираются, насколько это смачный плевок Европы в сторону Латвии, готовящейся через неполные восемь месяцев вступить в Евросоюз, в театре билеты на спектакль известного немецкого режиссера раскупаются со свистом (средняя цена 10 лат - 500 рублей).

Приглашение Петера Штайна - давняя затея директора театра Эдуарда Цеховала. Сколько это стоило, Цеховал молчит, но были: суровый кастинг актеров, сценограф и ассистент режиссера из Австрии, художник по костюмам из Италии, художник по свету из США, - поди всех приголубь. Но все закончилось хорошо - крепкой премьерой, блестящим банкетом и довольными иностранцами с бутылками рижского бальзама в руках в иллюминаторах отбывающих самолетов.

К спектаклю Кости Треплева дачники подтягиваются лениво и нестройно не только по пьесе, но и как будто пока не сыгранно, пробуя себя в актерском ансамбле. Вероника Плотникова, засветившееся на "Новой волне" открытие Раймонда Паулса, играет Нину Заречную, и играет аффектированно, веря написанной букве: в Костиной пьесе ее игра "декадентский бред", к финалу она, ей-богу, заслуживает Ельца. Костя Ивана Шибанова, актера московского Театра Гоголя, - невысокий нервический мальчик с бледным мягким лицом, которого доводит до самоубийства не осознание собственной бездарности, а свободные отношения его матери с Тригориным, а мать он любит страстно, не по-сыновнему, не отдавая себе в этом отчета.

Аркадина (актриса московского театра "Модерн" Елена Стародуб) - крепкая ремесленница от искусства, скупая, расчетливая, давным-давно во имя сколачивания копеек заковавшая свои чувства в броню, и вот теперь они переплавились в истерическое чувство к Тригорину (актер московского Театра Маяковского Анатолий Лобоцкий). Тригорин такой же ремесленник от литературы, побирающийся по чужим разговорам с записной книжкой в руках (авось пригодится для нового сборника), не имеющий своей власти, покорный, элегантный, ватный светский лев. Когда Сорин, брат Аркадиной, седобородый старик с палкой и противным голосом, желающий распевать арии, в исполнении чудесного, уютного актера Рижской драмы Юрия Сафронова приходит попросить у сестры денег Константину на пальто, та с воплем: "Платья разорили меня! Нет у меня денег!" залезает в большой чемодан с нарядами целиком, получается звонкая метафора. А на большом экране, развернутом во весь задник, три с половиной часа летают чайки или плещется колдовское озеро, прибивая к берегу все больше пудов любви, от которой никому не хорошо.

Очень хороша Маша в исполнении Яны Сексте, ее неожиданно много, порой больше Нины и Аркадиной. Яна - с того табаковского "латышского" курса в Школе-студии МХАТ, что был набран пять лет назад в Риге и вот теперь вернулся домой. Ее Маша отчаянна, честна, страшно одинока - и талантливо сыграна. Она и Юрий Сафронов - Сорин - главные актерские удачи этой "Чайки". Они воплотили своей игрой тихий подвиг тех, кто решил, что не имеет права философствовать, и жизнь свою благоговейно прожил рядом с "философами".

┘Пока по сцене таскают упитанные муляжи, а в фойе стоит замечательная выставка художниц из Петербурга Ольги Герр и Иры Сульменевой "6 премьер нового сезона", где хитро насупленные чайки отворачиваются от зеркального трюмо Аркадиной из папье-маше, на Рижском взморье взмывают в небо настоящие, живые чайки, и за ними в шутку гоняются большие добрые собаки. Здесь легко поверить в то, что ничего не потеряно - до Юрмалы с ее по-чаечьи кричащим побережьем рукой подать. И долго еще вспоминать короткие музыкальные фразы Раймонда Паулса из спектакля - они тихо твердят о том, что все вернется - и жизнь, и слезы, и любовь. Никакой Евросоюз не отнимет у нас желания ему верить.

Рига-Москва